Последние отзывы

  228  

Как и у большинства храмов, фасад изящного храма Цереры был скрыт колоннами со всех четырех сторон. Окон в нем не имелось, а вход плотно закупоривался двойными бронзовыми дверями. Когда они закрывались, внутри делалось совершенно темно. А еще это означало, что там никого нет. Целла храма была такой огромной, что двадцатифутовая статуя богини легко вписывалась в ее объем. В руках — снопы пшеницы-двузернянки, платье сплошь разрисовано цветами всех видов, от роз до фиалок и анютиных глазок. На золотых волосах венок из таких же цветов, у ног лежат рога изобилия с фруктами. Однако самая удивительная черта святилища — гигантская фреска, на которой похотливый Плутон, бог подземного царства, уносит Прозерпину, чтобы затем изнасиловать и увлечь в царство теней. А плачущая, растрепанная Церера одиноко мечется в сухих, обдуваемых зимними ветрами полях, тщетно ища свою дочь.

В этот раз члены клуба собрались поздно вечером через два дня после приказа Цезаря запечатлеть на бронзе тот факт, что он отказался от диадемы. Собравшиеся были крайне раздражены, некоторые тихо паниковали. Вглядываясь в их лица, Требоний с тревогой прикидывал, удастся ли ему удержать их от повального бегства по норам.

Первым заговорил Кассий:

— Меньше чем через месяц Цезарь уедет, а у нас до сих пор нет никаких свидетельств того, что хотя бы кто-то из вас серьезно относится к нашему делу. Одни только разговоры! А нам нужны действия!

— А тебе удалось поговорить с Марком Брутом? — язвительно спросил Стай Мурк. — На карту поставлено больше, чем какие-то действия, Кассий! Я уже давно должен быть в Сирии, и наш хозяин косится на меня, словно бы спрашивая, почему я еще тут! Мой друг Кимбр может сказать то же самое.

Резкость Кассия была прямым следствием его неудачного подъезда к Бруту. Страсть к Порции и непрекращавшаяся война между Порцией и Сервилией съедала у Брута практически все время. Страдала даже коммерция, где уж тут думать о чем-либо другом!

— Дайте мне еще один рыночный интервал, — резко сказал он. — Если не выйдет, забудем о Бруте. Но меня волнует не это. Убить Цезаря недостаточно. Нам нужно убить Антония и Долабеллу. И еще Кальвина.

— Сделай это, — спокойно сказал Требоний, — и нас объявят злодеями, а потом отправят в вечную ссылку без единого сестерция, если вообще не снесут голову. Новая гражданская война невозможна, потому что в Италийской Галлии нет легионов, которые Децим мог бы использовать, а легионы, расположенные между Капуей и Брундизием, сейчас плывут в Македонию. Кроме того, это не заговор с целью свержения правительства Рима, это клуб единомышленников, поставивших своей целью избавиться от тирана. Убив только Цезаря, мы сможем утверждать, что действовали правильно, в пределах закона и в соответствии с mos maiorum. Убьем консулов — и мы преступники, как ни крути.

Марк Рубрий Руга был «пустым местом» в роду, давшем Риму губернатора Македонии, не поладившего с молодым Катоном. У него не было ни морали, ни этики, ни принципов.

— Зачем нам все это? — спросил он. — Почему мы не можем где-нибудь подстеречь Цезаря, убить его и никому о том не сказать?

Тишина окутала всех, словно плотное одеяло. Наконец Требоний подал голос:

— Мы достойные люди, Марк Рубрий, вот почему. А есть ли честь в простом убийстве? Сделать это и не признаться? Нет! Никогда!

Вопли согласия, вырвавшиеся из каждой глотки, заставили Рубрия Ругу сжаться и отодвинуться в темноту.

— Я думаю, Кассий прав, — сказал Децим Брут, с презрением взглянув на Рубрия Ругу. — Антоний и Долабелла будут потом охотиться за нами. Они слишком привязаны к Цезарю.

— Хватит, Децим, как ты можешь говорить такое об Антонии? Он ведь немилосердно долбит Цезаря, — возразил Требоний.

— У него свои цели, Гай, не наши. Не забывай, он поклялся Фульвии своим предком Геркулесом, что никогда не тронет Цезаря, — заметил Децим. — И это делает его вдвойне опасным. Если мы убьем Цезаря и оставим Антония живым, он будет считать, что вскоре наступит его черед.

— Децим прав, — решительно сказал Кассий.

Требоний вздохнул.

— Идите по домам. Все. Мы соберемся здесь вновь через рыночный интервал. В надежде, Кассий, что ты приведешь с собой Брута. Сосредоточься на этом, а не на кровопролитии, в результате которого никто из нас не удержится на курульных постах, а Рим будет ввергнут в хаос.

Поскольку ключ был у Требония, он дождался, пока все уйдут — кто группами, кто поодиночке. Задул все лампы, последнюю взял в руку. План обречен, думал он, ничего не получится. Они сидят, прислушиваясь, вскакивая при малейшем шуме, не предлагают ничего дельного, что стоило бы послушать. Овцы. Бе-е-е, бе-е-е, бе-е-е. Даже такие, как Кимбр, Аквила, Гальба, Базил. Овцы. Как могут двадцать две овцы убить льва?

  228