35 
— Совершенно уверен.
Статуя в человеческий рост помещалась на высоком мраморном постаменте; богиня восседала на короткой скамеечке в окружении двух безгривых львов, которых она гладила по головам. Кибела была увенчана высоким, напоминающим корону убором, сквозь тонкое платье проглядывала красивая грудь, вокруг талии обвивался поясок. Позади одного из львов стояли двое малолетних пастушков: один играл на свирели, другой — на большой лире. Рядом с другим львом стоял, опершись на пастушеский посох, возлюбленный Кубабы Кибелы Аттис; голова его была покрыта фригийским колпаком, сдвинутым набок; юноша был одет в рубаху с длинными рукавами, застегнутую на горле, но выставляющую напоказ мускулистый живот; разрез на штанинах спереди скреплялся пуговицами.
— Интересно, — промямлил Гай Марий, не находивший статую красивой, независимо от того, из чего она сделана.
— Но ты не восхищен.
— Дело, наверное, в том, archigallus, что я римлянин, а не фригиец. — Отвернувшись, Марий прошествовал по святилищу обратно к высоким бронзовым вратам. — Почему эта азиатская богиня так озаботилась судьбой Рима? — спросил он.
— Она озабочена этим уже давно, Гай Марий. В противном случае она никогда не согласилась бы отдать Риму свой священный камень.
— Знаю, знаю! Однако мой вопрос пока остается без ответа, — проворчал Марий, с трудом удерживаясь, чтобы не вспылить.
— Кубаба Кибела не объясняет причин своих поступков даже своим жрецам, — ответил Баттак, снова превратившись в ослепительный факел, так как переместился на ступени, залитые солнцем. Там он присел, похлопав по мраморной ступеньке рукой в знак приглашения. — Однако можно высказать предположение, что, по ее разумению, Рим будет наращивать свое могущество по всему миру и наступит день, когда он овладеет Пессинунтом. Вы в Риме уже более столетия почитаете ее как Великую Мать. Из всех ее храмов ваш — ее излюбленный. Святилища в афинском Пирее и в Пергаме, как кажется, далеко не так ей дороги. Думаю, она просто-напросто любит Рим.
— Очень любезно с ее стороны! — в сердцах бросил Марий.
Баттак прикрыл глаза. Вздохнув и поведя плечами, он указал на стену и на плиту, закрывающую круглый колодец.
— А ты сам хотел бы попросить о чем-нибудь богиню?
Марий отрицательно покрутил головой:
— Рявкнуть что-нибудь вниз и ждать, пока тебе ответит чей-то голос? Нет.
— Но так она отвечает на задаваемые ей вопросы.
— Я поклоняюсь Кубабе Кибеле, archigallus, но уже достаточно надоедал богам, требуя от них пророчеств, поэтому было бы неразумно упорствовать и дальше, — объяснил Марий.
— Тогда просто посидим немного на солнышке и послушаем, как поет ветерок, Гай Марий, — предложил Баттак, скрывая разочарование. (А он-то подготовил неглупые ответы…)
— Полагаю, — внезапно прервал молчание Марий, — ты вряд ли знаешь, как мне лучше связаться с царем Понта? Иными словами, есть ли у тебя сведения, где он находится? Я отправил письмо в Амасию, однако так и не дождался ничего похожего на ответ, хотя минуло уже восемь месяцев. Второе мое письмо до него тоже не дошло.
— Он вечно в пути, Гай Марий, — с готовностью ответил жрец. — Вполне возможно, что он просто не был в этом году в Амасии.
— Так что же, царю не передают адресованные ему письма?
— Анатолия — не Рим и даже не Римская территория. Придворные царя Митридата и те не знают, где находится правитель, если он сам не вздумает их уведомить. Впрочем, это редко приходит ему в голову.
— О боги! — вздохнул Гай Марий. — Как же он тогда умудряется управлять царством?
— В отсутствие царя правят его доверенные лица. Это не такое уж сложное дело, поскольку большинство понтийских городов представляют собой типичные эллинские полисы с давней традицией самоуправления. Они просто платят Митридату столько, сколько он попросит. Что до сельских районов, то они не ведают цивилизации и изолированы от остального мира. Понт — страна высоких гор, пролегающих параллельно Эвксинскому морю, поэтому связь между разными ее частями чрезвычайно затруднена. У царя имеется немало крепостей и как минимум четыре столичных города, о которых мне доводилось слышать: Амасия, Синопа, Дастерия и Трапезунт. Как я уже говорил, царь никогда не сидит на месте и не обременяет себя в пути большим количеством придворных. Он также посещает Галатию, Софену, Каппадокию и Коммагену, где правят его родичи.
35 
