очень нудно 
431 
— Что это значит? — переспросил мальчик в еще большем отчаянии. — Мама, я единственный, кто сможет выполнить мое предназначение! А теперь моя жизнь может не начаться вовсе!
— Молодой Гай, в этом деле у нас не было выбора, — сказал Цезарь, немного поразмыслив. — Ты сам присутствовал на Форуме и видел все, что там произошло. Если уж Луций Цинна, который является старшим консулом, счел уместным согласиться с предложением Гая Мария, то я тем более не мог ему противоречить! Я думал не только о тебе, но и о твоей матери и сестрах. Гай Марий не в себе. Его разум болен, но у него есть власть.
— Да, я заметил это, — согласился Цезарь-младший, немного успокоившись. — И только в одном отношении я не собираюсь превосходить его. Я даже не стану с ним в этом соревноваться. Никогда по моей вине не потекут потоки крови по улицам Рима.
Аврелии показалось, что кризис миновал.
— Вот так-то лучше, сынок, — произнесла она. — Так или иначе, ты должен готовиться к тому, чтобы вступить в свою жреческую должность.
Сжав губы, Цезарь-младший перевел унылый взгляд с изможденно-прекрасного лица матери на устало-красивое лицо отца и ни там, ни там не заметил искренней симпатии; более того, он не увидел даже понимания.
— Могу я идти? — спросил он.
— Только если будешь избегать всякого «бардая» и не станешь разлучаться с Луцием Декумием, — ответила Аврелия.
— Я хочу найти моего друга Гая Марция.
Он вышел через дверь, ведущую в сад.
— Бедный мальчик, — вздохнул Цезарь, который действительно кое-что понял.
— Ему следует остепениться, — твердо ответила Аврелия. — Я боюсь за него, Гай Юлий. Он не умеет вовремя остановиться.
* * *
Гай Марций был сыном всадника Гая Марция. Они с молодым Цезарем были ровесниками. Эти мальчики родились на противоположных сторонах внутреннего двора, который разделял апартаменты их родителей, и росли вместе. Их судьбы всегда различались, как и их детские мечты, но они знали друг друга так же хорошо, как братья, и любили друг друга больше, чем братья.
Гай Марций был меньше ростом, хрупкий, белокурый, с глазами газели и необычайно миловидным лицом, и он во всех отношениях являлся достойным сыном своего отца. Больше всего на свете Гая Марция притягивала коммерция и ее законы, и он намеревался посвятить этому свою жизнь. Он также очень любил возиться в саду, а потому его руки были постоянно зелеными.
Сейчас он, в хорошем настроении, копался на клумбе в углу внутреннего двора, когда заметил своего друга Цезаря и сразу же почувствовал, что произошла какая-то очень серьезная неприятность. Гай Марций положил садовую лопатку на землю и поднялся, отряхивая тунику (его мать очень не любила, когда он приходил домой грязным). А затем вытер об нее грязные руки — прощай, аккуратность!
— Что случилось? — спросил он друга.
— Поздравь меня, Пустула, — ответил Цезарь-младший звенящим голосом. — Я — новый фламин Юпитера!
— Ну и ну, — только и выговорил Марций, которого Цезарь-младший называл Пустулой — «пузырем»; прозвище это закрепилось за ним с раннего детства, поскольку он всегда был очень маленьким. — Вот ведь позорище, Павон.
Марций попытался вложить в эти слова как можно больше симпатии. У Цезаря-младшего тоже было прозвище: Марций придумал его после того, как однажды матери устроили для них и их сестер пикник на Пинцийском холме, где среди цветущего миндаля и ковра нарциссов расхаживали павлины, потряхивая пышными хвостами. С самого юного возраста у Цезаря появилась важная походка — такая же, как у павлина, и так же, как павлин, он любил охорашиваться.
Цезарь присел на корточки рядом с Гаем Марцием, изо всех сил сдерживая слезы. Все более отчетливо осознавал он безвыходность своего положения, и гнев уступал место грусти.
— А я надеялся получить венец из трав, будучи моложе, чем даже Квинт Серторий, — пожаловался Цезарь своему другу. — Я хотел стать величайшим полководцем в истории — более великим, чем сам Александр! Я рассчитывал стать консулом большее число раз, чем Гай Марий. Я собирался сделать свое величие безграничным!
— Ты обретешь свое величие как фламин Юпитера.
— Но не для себя. Люди уважают саму эту должность, а не того, кто ее занимает.
— Пойдем, — вздохнул Марций, — и поищем Луция Декумия.
Предложение было как нельзя кстати, и молодой Цезарь с живостью поднялся.
431 
