106 
И только в личном плане все оставалось без изменений. Практически лишенный родительской любви, он не умел строить отношения с людьми, не знал, как помириться с кузиной, которую едва не погубил… Только графа он мог назвать своим другом. И теперь, похоже, вновь возвращался к одиночеству, которое уже не раз ставило его на край гибели. Лондон — это не Бостон. Там слава распутника и банкрота закрепилась за Алексом прочно. Привычное ко всему высшее общество, правда, терпело его, а прочие просто побаивались. Он не знал, как угодить тем и другим, да и не очень к этому стремился. Собутыльников и друзей по пьяным приключениям у него хватало. Хватало и знакомых, но эти знакомства никогда не вели к прочным отношениям. Поэтому Бостон в каком-то отношении явился для него открытием. Мир, где человека оценивали не по слухам, а по поступкам. Колонисты — грубоватые и недоверчивые люди, но он сумел заслужить их доверие. Смог бы он достичь того же самого в Лондоне, если бы даже очень постарался?
Думая о женщине, которая ждала его внизу, Алекс был готов сам не зная на что. Понимал только, что не сможет удержать ее долго, если не изменит своих привычек. Она не из тех, кто безропотно сидит и ждет, пока муж вернется из борделя. Она привыкла к тесному кругу родственников и друзей, которые ценили ее личные качества, уважали ее независимость. А что он мог ей предложить? Круг пустых бутылок из-под бренди?.. Ему предстояло найти замену ее привычному окружению, сделать ее счастливой.
И вдруг осознав, что бесконечная череда мыслей лезет ему в голову потому, что он боится и не хочет потерять Эвелин, Алекс глубоко засунул руки в карманы дождевика и, подняв лицо вверх, стал смотреть в небо, разыскивая на нем хотя бы смутный след луны… Лунные мечты. Он выругался про себя. Он уже знал, какими они могли быть обманчивыми и иллюзорными.
Если он за всю жизнь так и не смог понять себя, то как он мог разобраться в ее сердце?
Эвелин, не дождавшись его, заснула от усталости. Стараясь двигаться осторожно, чтобы не потревожить ее, он снял бриджи, рубашку и, укрывшись отдельным одеялом, прилег на краю кровати. Будет нелегко провести так все свадебное путешествие, но сегодня он пришел для себя к нескольким выводам. Главный из них заключался в том, что он не хотел ни в чем, даже в самом малом, принуждать эту женщину к чему бы то ни было.
Он знал, что мог бы опять обольстить ее, сделать так, что ни о каком разводе не шло бы речи. Знал, что мог привязать ее к себе на всю жизнь рождением ребенка. Но впервые в жизни он поклялся, что все это произойдет только по ее воле. Сейчас она считалась его женой только по названию. Но если он хотел, чтобы она стала его настоящей женой, для этого нужно очень постараться. И впереди было достаточно времени, чтобы решить, хочет он этого на самом деле или нет. Закрыв глаза, он постарался заснуть.
Когда Эвелин проснулась на следующее утро, Алекса уже не было рядом. Постаравшись выбросить все связанное с ним из головы, она быстро встала и оделась. Видимо, он решил до конца разыгрывать из себя джентльмена, и ей ничего не оставалось, как изображать леди.
В столовой она нашла только лорда Грэнвилла и мать. Граф сообщил, что Алекс решил показать Джейкобу корабль. Сам он выглядел бледным и частенько покашливал. Эвелин сразу сказала, чтобы граф обратил внимание на свой кашель, в чем ее горячо поддержала Аманда. Вдвоем они убедили его отправиться к себе в каюту, выпить рому и полежать под теплым одеялом. Там, под их неусыпным надзором, он и заснул.
А женщины, в тревоге от предстоящей встречи с Лондоном, достали швейные принадлежности и начали колдовать над своими нарядами. Это давало им возможность не без пользы провести время, а заодно и вдоволь наговориться, а то в последние, наполненные суматохой недели было не до того.
Когда Алекс вернулся и нашел их уютно устроившимися в углу кают-компании, он повернулся, чтобы выйти и не мешать им, но Эвелин его окликнула. С улыбкой она протянула ему моток яркой пряжи.
— Займись и ты чем-нибудь полезным, дорогой муженек. Если мне приходится проводить время, как настоящей леди, за рукоделием, то твоя прямая обязанность — развлекать нас.
Что ж, бывают на земле занятия и похуже, подумал он, со вздохом усаживаясь на стул. Сам он, в здравом уме, раньше никогда бы не занялся чем-либо подобным, но теперь, ради того, чтобы наладить отношения с Эвелин, стоило попробовать.
Два дня спустя, когда студеный северный ветер выморозил весь такелаж, за обеденным столом наконец появился таинственный пассажир. Гораздо больше озабоченный отношениями с Эвелин и здоровьем графа, Алекс как-то не обратил внимания, когда капитан сказал ему, что взял пассажира в свободную каюту. Но когда в час обеда к столу вышел Томас Хэндерсон, у Алекса возникла необходимость произнести про себя такую тираду, что самому стало стыдно.
106 
