30 
— Что ты знаешь о Канопусе? — спросил я ее.
Она сказала, что Канопус — сердитый такой, который не хочет, чтобы кто-то плясал в Камнях. Он не хочет, чтобы охотники убивали больше животных, чем нужно. Он не хочет…
Она аккуратно повторила все, чего не хочет Канопус, и я решил сконцентрироваться на ней. Мы шли и шли, я учил Саис, а Давид, отец ее, иногда слушал, шагая молча, иногда уставал и принимался напевать, чтобы развлечь себя, повторяя на разные лады:
— Канопус запрещает… Канопус не желает… Канопус разрешает… Канопус ожидает… Канопус… Канопус…
Так мы шли день за днем среди предгорных холмов и долин Больших гор, пока не почувствовал я, что Шаммат приближается. И понял я, что должен отпустить от себя этих двоих.
По этому поводу я устроил торжественную и несколько устрашающую церемонию. На них возложил я задачу, весьма важную и для меня лично, но в первую очередь важную для Канопуса. Этим двоим предстояло идти по Шикасте от поселения к поселению и нести всем слово, которое я провозвестил гигантам. Саис отвел я роль глашатая, а Давиду — ее охранителя. Я вручил Саис Сигнатуру, сказав, что они должны почитать ее больше… чего? Жизни? Но они не привыкли к этой единице ценности, так как смерть для них не представляла чего-то ощутимо близкого, того, что носишь всегда с собой. Эта вещь принадлежит Канопусу, сказал я. Это часть сути Канопуса, и ее следует охранять, даже если рискуешь потерять самого себя. Так я попытался приблизить к их пониманию понятие смерти, чтобы повысить бдительность.
Саис спрятала Сигнатуру в пояс, почтительно положив на это место руку и внимательно меня слушая.
Я сказал им, что когда они войдут в селение, прежде всего следует ей говорить о Канопусе, и если ее послушают, донести до жителей весть Канопуса и оставить селение. Только в том случае, если ее не захотят слушать или если ей и отцу будет угрожать опасность, следует показать Сигнатуру. А когда они обойдут всех, обращаясь и к встреченным охотникам в лесах, и к одиноким крестьянам и рыбакам, они вернут Сигнатуру мне.
Затем я медленно и обстоятельно коснулся концепции стоявшей перед Саис задачи, чтобы закрепить уже сказанное ранее в ее уме, чтобы оно не выскользнуло и не угасло. Ее странствие, сказал я, все совершенное ею, общение с Сигнатурой, выявит в ней то, что сейчас скрыто, недоступно. А когда я покину Шикасту — тут я впервые сообщил им, что покину планету — она будет отвечать за поддержание Закона. Я увидел на лицах своих спутников признаки паники, их испугала мысль, что я удалюсь, но я сказал, что сейчас, во время своего путешествия, за долгие месяцы, они научатся обходиться без меня. Наши пути разошлись, я смотрел им вслед и внушал им свою волю. Сначала шепотом, потом все громче, я произносил: «Сможешь, сможешь, Саис, ты сможешь…» — наконец я уже кричал это ей вслед. Я понимал, что не увижу обоих по меньшей мере в течение года Шикасты.
Пришел черед передатчика Шаммат.
Если я и был когда-нибудь в раю, то именно там. Ни туземцы, ни гиганты в этой местности не бывали. Иным деревьям в девственном лесу далеко за тысячу лет. Везде цветы, ручьи, ручейки. Птицы и звери не опасались нового незнакомого животного, без страха приближались ко мне, для компании.
Ночевал я возле ручья, и если чего и боялся, так это как бы на меня кто в темноте не наступил. Тигры и львы не знали, что я их добыча. Стада слонов приветственно поднимали хоботы и, трубя, проходили своей дорогой.
Медлил я, выжидал, общался с животными неспроста. Я не был более вооружен Сигнатурой и должен был противостоять мощи Шаммат.
Сначала предстояло найти передатчик, и это оказалось делом непростым. Я чуял его со всех сторон. Да, я видел его сверху, с горного пика. Что же, снова карабкаться в горы? Нет, не хватало сил. Почувствовав сильнейшую усталость, я прилег под деревом, покрытым белыми цветами с бодрящим запахом, и заснул. Проснулся я, ощутив рядом чье-то присутствие. Открыв глаза, увидел, что ко мне наклонилось косматое существо, размером с туземца, но более мощное. Вероятно, побочная ветвь развития. Существо враждебности не проявляло, жевало какой-то плод, улыбалось и совало мне такой же. Подкрепившись, мы приступили к общению. Собеседник мой владел зачатками речи, далеко ушедшей от хрюканья и лая. Мимика и жесты его напоминали принятые у туземцев, так что мы нашли общий язык и скоро я уже смог дать ему понять, что ищу штуковину, для Больших гор новую, чужую, Он, казалось, понимал все, и тогда я ему сказал, что штуковина эта нехорошая. Он явно испугался, но страх преодолел и с деловым видом поднял меня с травы. Превосходство в силе, казалось для него достаточным основанием, чтобы защищать меня и покровительствовать мне. И мы отправились в путь.
30 
