Последние отзывы

  82  

Посовещавшись с агентом 20, мы решили подсказать одной из его дочерей идею обратиться к отцу за поддержкой. Он ее принял. Об этом прослышал еще один его отпрыск. Дети нередко сбегают от родителей, «не в силах терпеть…» и так далее, и иной раз находят новых. Таким новым родителем и оказался для них наш персонаж. Новым без кавычек, ибо детей своих он фактически не знал и многие годы не видел. Вскоре дом его жужжал голосами подростков и молодых взрослых, пришлось переехать в просторное жилище за городом. Его отношение к «связям», «узам», «условностям», «лжепривязанностям» не было секретом, и вскоре к детям присоединилась заболевшая бывшая любовница, затем другая, разочаровавшаяся в жизни. Обратился за поддержкой муж его бывшей жены. Так или иначе, он несет сейчас ответственность за два десятка душ, на самоанализ времени не остается. Я поручил агенту 20 наблюдать за ним и, если понадобится, вмешаться.

№ 1(13). В молодости ему пришлось ожесточенно бороться против бедности, вести настоящую битву за получение образования. Он стал журналистом. Многие годы оставался в глазах власть имущих фигурой весьма сомнительной, ибо, обладая качествами, схожими с таковыми у № 1 (5), постоянно пытался представить картину событий и процессов, отличную от общепринятой. Хотя он рассматривал мир с политически неокрашенной позиции, на него навесили ярлык социалиста — весьма в те времена нелестный. Как часто случается на Шикаете, точка зрения, представляемая им в течение трех десятилетий, внезапно вошла в моду, и на него свалилась тяжкая ноша популярности, особенно среди молодежи. Есть на Шикаете области, где критиков общества травят. В других местах их поглощают. Вчерашний изгой становится героем, его слепят юпитеры кинохроники, душат объятия — и вот он уже фактическое ничто, коверный клоун. № 1(13) тоже не избежал этой печальной судьбы, зациклился, стал повторяться.

Я устроил ему знакомство с женщиной с Первого Южного Континента, которая всю жизнь провела в борьбе за выживание, но не растратила энергии. Он женится на этой женщине, и она вытащит его из замкнутого круга. Дети могут оказаться примечательными, я поручил агенту 20 проследить за семьей.

№ 1 (9). Эта женщина всегда отличалась гипертрофированной чувствительностью, ей не хватало стойкости, трезвости самооценки. Она жила под защитой сильной семьи, затем попала под крыло сильного мужа. Но муж умер, и она свалилась в лапы депрессии, что привлекло вампиров из Зоны 6, нежити особо опасного сорта. Стало ясно, что она на этом свете не жилец, а в Зоне 6 ей лучше не будет. Я рассматривал возможность нового замужества, но случилось так, что другая женщина, характера сильного, способная противостоять тлетворным влияниям, как раз обдумывала свое житье-бытье. Теперь они живут вместе, и энергии сильной хватает на двоих, злобные твари из Зоны 6 остались с носом. приложение

Персоналии: Линда Колдридж (№ 17 данного сообщения)

Пишу для доктора Герберта, исключительно для доктора Герберта и только для доктора Герберта. Я твержу ему, что не хочу, не способна, не умею! Никогда ничего не писала. А он все свое бубнит: должна, и точка. Что ж, должна, так должна. Он говорит, если другие прочитают, им, мол, легче станет. Но я-то вижу, он хочет, чтобы мне легче стало. Так он считает. Что ж, он это все первым прочтет, и увидит, как я считаю. Хотя, как я считаю, об этом я ему уже все уши прожужжала. Доктор Герберт — милашка. Доктор Герберт, вы милашка! Хороший человек. Только вот глухой. Ничего не слышит. Они все ничего не хотят слышать, не только доктора. Я говорю, говорю ему… часами долдоню. Но ему, видишь ли, надо, чтобы я все «изложила письменно». Смех, да и только. С ума сошел. Но ведь это я с ума сошла, а не доктор Герберт. Он знает все, что со мной случилось. Знает больше, чем кто другой. Больше, чем Марк. Ну, это не сложно. Но и больше, чем Марта. Или даже Сандра. Или Дороти. Доктор Герберт говорит, что ему важно все обо мне знать. Он говорит, что меня в этих психушках чем только не лечили. И я все перенесла. Ха-ха! Я этого как раз не перенесла. Я рассказала ему, какой была в девицах. Вот тогда я точно была чокнутой! Если этих… сказала бы я… считать нормальными. Потом я рассказала ему, какой была чокнутой, когда стала чокнутой и эти чокнутые в своих психушках стали пичкать меня всякой дрянью против чокничества… чокнутости. С ума-то можно сходить по-разному, и сумасшествие тоже разное бывает. Вы ведь это понимаете, доктор Герберт? Вы сказали, что вы Джон, но не вижу в вашем джонстве смысла. В молодости мне в голову что только не лезло! А сейчас поняла: безумие это, безумие! Потому как все такого мнения. Но интересно было. Часто вспоминаю. Такого со мной больше не было. Разве редкие проблески. Потом напишу о них. Ну а затем в голове начались эти ужасы, и инъекции, и всякая подобная дрянь. Но они этого не понимали. А вы, доктор Герберт? Говорю и повторяю. Словами. Словами, но на бумаге. Говорю, но на бумаге. Что-то я запуталась. Начну-ка снова. Ведь я хотела сказать совсем другое.

  82