очень нудно 
63 
Кит встал и принялся расхаживать взад и вперед, стиснув за спиной руки. В конце концов, в делах с такими шикарными курочками — курочками, так сказать, высокого полета — у него не было решительно никакого опыта. Ну что у него было? Случайная домохозяйка, подвернувшаяся в период мытья окон и мелких краж (Кит, вооруженный лестницей, ведром и не вызывающей доверия улыбкой), случайная же дочь владельца одной местной фирмы, за которой он, так сказать, приглядывал (он тогда то и дело появлялся у парадной двери под тем или иным благовидным предлогом). Кит знал, что некоторые из этих богатеньких дамочек любят, чтобы с ними обращались слегка грубовато; но не все они это любят, ни в коем разе не все. Многим очень трудно это уразуметь. Поди-ка втемяшь хотя бы каплю здравого смысла в тупые башки Норвиса или Телониуса. Эти полагают, что все белые телки тащатся от черных парней; а ежели которые не тащатся (или — прикидываются, что не тащатся), так только расистки. Заблуждение, плачевное заблуждение, грустно размышлял Кит. Некоторым женщинам инакость ничуть не нравится; им не нравится другой, если речь действительно идет о другом. Вот, допустим, Хоуп Клинч: идеальный пример богатой дамы, которой ни в коей мере не по нраву грубость. Такие глядят сквозь тебя, видят то, что находится по ту сторону; ты для них ничто, даже не животное — просто ничто. А Кит очень хорошо понимал, что, говоря относительно, малая толика грубости в нем присутствует — по крайней мере, в данное время.
В целом он находил, что шикарные курочки отталкивающе надменны в постели — им вечно хочется быть сверху, а то и еще какой-нибудь дребедени; к тому же они частенько противятся излюбленным Китовым фигурам высшего пилотажа — подводят им черту, если угодно. Взять, к примеру, эту помешанную сучку из Саут-Кена. Как бишь ее? Миранда. Ей было не меньше сорока, и была она совершенно дикой. Будучи в те дни одиноким, Кит провел немало ночей в ее просторной спальне, где Миранда его то умасливала, то дразнила, то расцарапывала в кровь. Это длилось все лето, и Кит возлагал на связь с нею большие надежды: автомобиль, а то и денежное вознаграждение — ну, в крайнем случае, ссуда. Но ему пришлось сорваться оттуда (по сути, спрыгнув непосредственно с нее) после того, как она залучила к себе полицию, когда в одну из ночей он заехал к ней вместе с несколькими приятелями. Ну ладно, было поздно (он помнил, как выключил фары по пути туда), и кое-что они там, по счастью, действительно хапанули (конкретно — шмотки, выпивку, да и с хозяйкой притом не слишком-то церемонились), и в какую-то минуту все и вправду выглядело чуток неприглядным — это когда остальные выстроились за ним в очередь. Но так орать, так надсаживаться, чтобы соседи вызвали мусоров… это было предательством. Вскоре после этого она сменила номер телефона и на какое-то время уехала. Кит все еще пребывал в состоянии крайнего возмущения, когда приехал туда на фургоне с несколькими парнями (теми же, что были с ним в прошлый раз) и приступил к ожесточенному грабежу в ее доме.
Кит вздохнул. Завтра он отнесет все барахло Николь в мастерскую на Кэткарт-роуд. В «Добрую Починку». Там Кита, естественно, надуют, и, притащив все это домой, он вскоре вынужден будет обратиться туда снова. Первоначальные неисправности, возможно, и устранят, но при этом обязательно внесут новые. Все приходится делать как минимум дважды — и как минимум дважды за это платить; вот как оно устроено. Потирая желтым пальцем нижнюю свою губу, Кит размышлял обо всей будущности кидняка. Кидняк — это его жизнь. Кидняк — это все, что он знает и умеет. Теперь у немногих людей водились такие уж большие деньги, как прежде, но было совершенно очевидно, что никогда еще люди не были настолько тупыми. Старинное стремление к заключению выгодных сделок, пережив свой век, сохранилось в мире, где их больше не было; никаких выгодных сделок не существовало. Неоспоримо, что кидняк, как и прежде, позволял неплохо заработать себе на жизнь. Но, похоже, никому не приходило в голову исследовать потаенные механизмы мира, в котором кидняком занимаются все. Как-то раз поутру Кит закупил пять сотен упаковок духов «Ярость» — основного своего сорта. Во время ленча он обнаружил, что все эти упаковки наполнены водой из-под крана — субстанцией, которая ненамного дешевле «Ярости», но которую гораздо труднее продать. Кита утешило то, что от половины партии товара он уже избавился: спихнул ее Дамиану Ноблю на Портобелло-роуд. Потом ему вздумалось рассмотреть десятки Дамиана на просвет: то были грубые фальшивки. Он, однако, без особого труда избавился от этих банкнот, получив взамен двадцать четыре бутылки водки. Оказалось, что во всех бутылках была мутноватая жидкость со слабым запахом. Ярость! Этот случай поразил Кита, представившись ему знамением времени. Кидяком заняты все. Кидняком заняты все — потому что кидняком занят каждый. Бедняга Кит. Эта трагедия третьего сословия… В такие времена мыслящий человек обращается к чему-нибудь еще: например, к игре в дартс. Всегда признавая возможность того, что на линии метания доведется узнать вкус не одних только побед (в конце концов, именно дротики делают игру такой, какова она есть). Между тем ситуация с кидняком требовала перенастройки, смелости и новизны решений, проницательности. Киту впредь необходимо было кидать больше, кидать проворнее, кидать основательнее, нежели парень по соседству. Для этого нужно было расширить всю концепцию кидняка.
63 
