очень нудно 
60 
— У нас тут разные травы, — сказала Илона, показывая на ряды связок, подвешенные к балкам. — Матушка Мэй все о них знает, она готовит лекарства. Если тебе что-то нужно, ты ей только скажи.
— Эдварду не нужны никакие лекарства, — возразила Беттина.
— Ты хорошо спишь? — спросила Илона.
— Да, — ответил он. — Только…
— Что «только»?
— Ночью я слышал необычный шум.
— Какой?
После некоторой паузы Эдвард пояснил:
— Я слышал что-то вроде завывания… какой-то рев… никак не мог понять, откуда он.
Он инстинктивно выбрал шум, объяснить который было легче всего.
— Это камышовки-барсучки, — тут же сказала Илона.
— Камышовки-барсучки?
— Да, такие птички. Они поют по ночам, но совсем не так, как соловьи. Они производят довольно резкие звуки…
— Не думаю, что…
— Или совы. Беттина умеет призывать сов, правда, Бет? И еще она умеет производить звуки, которые слышат только животные.
— Ты никогда не жил за городом, — сказала Беттина. — В деревне по ночам полно странных звуков. Может, это лисы спаривались, но, скорее всего, это был дикий осел.
— Я никогда не слышал о диких ослах.
— Ну вот теперь слышишь. В лесу живут несколько ослов. Они удивительно кричат, в особенности весной.
— Я бы хотел их увидеть…
— Ничего не получится — они такие же осторожные, как барсуки. К тому же они опасны. Они ужасно свирепые.
— Значит, у вас тут сверхкомары и суперослы!
— Я ему говорила про москитов, — сказала Илона. — Они и в самом деле опасны, очень крупные и живучие. От них можно заболеть ужасной малярией.
— Держись подальше от болота, — посоветовала Беттина, — и от леса тоже. В это время года. Слушайте, шли бы вы оба куда-нибудь. Я должна поработать с этим стулом. Составь компанию Эдварду, Илона. Сходите к шоссе, прогуляйтесь по тропинке. До обеда еще есть время. Идите, идите. Илона такая ленивая!
— Постой, Эдвард, я должна найти мой плащ!
Они вышли из дома в ботинках и плащах, и ветер принялся задувать им в спину. Илона и Эдвард впервые отправились на прогулку вместе и чувствовали себя довольно неловко, двигаясь по аллее между рядами крупных черно-белых кремневых голышей неправильной формы.
— Мне поначалу казалось, что эти камни уродливые, — заметил Эдвард, — но теперь я думаю, что они очень красивые.
— Да. Джесс их любит. Они вдохновляют его на создание скульптур.
— Не знал, что он скульптор.
Илона ничего на это не ответила, и Эдвард добавил:
— Они с морского берега?
— Нет, их можно найти в поле, как… как сокровища, как волшебство. Разлученные друг с другом и одинокие. Кремневые голыши с берега совсем другие: они меньше, ровнее, и цвет у них коричневатый.
— А пляж тут есть?
— Очень каменистый. Раньше вдоль берега шла железная дорога, но это было давно. Теперь мы отрезаны от остального мира, и это здорово.
— Мне бы хотелось сходить на море. Туда можно попасть этим путем?
Он повел рукой вправо, в сторону поля, на котором всходила молодая зелень.
— Нет, в той стороне нет ничего, да и фермер никого не пропустит. Жаль, что вид тут такой унылый. На этом поле растет рапс.
— Что-что?
— Рапс — из него масло делают. В мае у него такой прекрасный желтоватый цвет… Ты еще увидишь.
«Увижу ли?» — спросил у себя Эдвард.
— Значит, эта не ваша земля?
— Нет, у нас только часть этого болота, леса и заливных лугов. Мы ведь небогаты, ты уже знаешь. Нам приходится работать и продавать вещи. Я делаю всякие ювелирные штучки…
— Ты мне покажешь? Еще вы шьете…
— Да. А матушка Мэй ткет ковры и рисует рождественские открытки, делает подарочные коробочки и замечательную вышивку…
— А что делает Беттина?
— У нее нет особых художественных наклонностей. Она училась живописи, и руки у нее золотые. Она тебе и какую угодно мебель сделает, и керамику — один наш друг продает ее изделия в Лондоне.
— А вы ездите в Лондон?
— Ну, я бывала в Лондоне.
«Но не часто, — подумал Эдвард. — Он их тут как в тюрьме держит?»
— Я совсем не путешествовала. Джесс и матушка Мэй жили в Париже. И Беттина там была. А я нигде не была. Прежде я хотела стать танцовщицей…
— Странно, и я тоже! Я когда-нибудь свожу тебя в Париж… Вы все такие умные. А вот картины Джесса — вы их продаете?
— Сейчас мы не хотим их продавать. Ты видел только его ранние картины, но у него было несколько периодов. Сначала черно-желтый абстрактный период, потом героический экспрессионистский — мы это называем «королевским периодом», он тогда писал много больших фигур королей, животных и сражающихся людей. Затем «позднетициановский» период, когда он вернулся к своим ранним идеям, но уже по-другому: картины стали темными и как бы сумеречными, но в то же время полными света. Потом у него был тантрический период с замечательными цветами, когда он все время писал начало или конец мира. Некоторые его работы очень эротичны, ты увидишь…
60 
