70 
— Простите? Вы еще прощения просите? У самих-то дети есть? Я вас спрашиваю!
— У меня два парнишки, — отвечает Друзи.
— И что, думаешь, так и должен себя вести порядочный отец?
— Ну, я ведь уже извинился. Ну, глупость сделали. Мы же пошутить хотели, только и всего. А сейчас что — будем стоять здесь и рассуждать о том, как должны вести себя порядочные отцы или мы с напарником будем работу делать? И так и этак — платить вам. Что предпочитаете?
По — моему, Друзи выступил довольно круто, но этот парень, Муар, видно, думал иначе.
— Собирайте инструменты и проваливайте. За работу, которую уже сделали, я заплачу. И радуйтесь, что я в полицию на вас пока не заявляю!
Пока мы убирались, наш приятель несколько раз заходил и снова начинал свои причитания, простофиля, забыл, что в кулаке все еще стискивает дочкины трусики.
Мы с Друзи сразу пошли в паб.
— Слушай, прости, что не успел предупредить. Музыка громко играла. Все вроде спокойно, как вдруг, раз, а этот кекс уже вошел, — а ты прямо перед его носом отплясываешь свой маленький танец.
— И не такое еще бывает, Ллойд, — на лице Друзи заиграла улыбка. — А ведь неплохо поржали, правда? Помнишь, что у него на роже было написано?
— А у тебя самого — видел?
— И то верно, — разразился он задорным хохотом.
Друзи расплатился со мной, и мы здорово надрались. Потом я сел в тачку до Хэймаркета и на электричку в Соупдодж сити. Там я на такси добрался до хаты Стиво в Вест Энде, причем за то же расстояние, но только в Эдинбурге, я заплатил бы раза в три дороже. Мне сразу вспомнилось, какие засранцы эти эдинбурские таксисты. И у меня уже в кармане было хоть шаром покати. Надо будет постараться и сдать-таки эти голимые экстази, что мне Злобная Сучка дала.
Клэр, Аманда и Стиффси уже торчали у Стиво, как один разодетые в пух и прах.
— Это что еще за парад мод? — нервно спрашиваю я, прикидывая, насколько жалок мой собственный прикид.
— Мы не едем в Суб Клаб, Роджер Санчез сегодня играет в Тоннеле, — заявляет мне Клэр.
— Ч-черт возьми, — возмущаюсь я.
— Да у тебя все будет путем, — подбадривает меня Стиво.
— Думаешь?
— Ну разумеется, — кивает Клэр.
Стиффси все таскается из прихожей в комнату, прохаживаясь по ней, как по подиуму. Сто лет прошло, а он все не уверен… эти туфли и брюки с таким верхом — пойдет?
— Не-е, — сказал я, — штаны с кофтой не катят.
— Ну не могу я кофту так бросить. Шестьдесят пять фантиков за нее в Экзайле оставил. — Но вот ведь вопрос — если я свои коричневые штаны натяну, то с туфлями будет проблема.
— Пора идти, — говорит, поднимаясь с места, Клэр, — пошли же.
Аманда со Стиво тоже встают. Мне поначалу трудно задницу с кушетки поднять, такая мягкая, что просто проваливаешься.
— Минутку, а! — умоляюще кричит Стиффси.
— Да пошел ты, — затряс башкой Стиво. — Идем, Ллойд, ты, старый прикольщик с востока. Готов?
— Ага, — отвечаю я, наконец поднимаясь с кушетки.
— Еще минуточку… — умоляет Стиффси.
— Увидимся в следующей жизни, — отвечает ему Стиво и выходит. Мы за ним. За нами плетется Стиффси, все еще переживая за свой Гордон Рз.
Но все его беспокойство как рукой снимает в Тоннеле. Стивовские таблетки — просто класс, гораздо лучше моего дерьма, надо сказать. Роджер С был в отличной форме, и нам все было по приколу, пока мы не вернулись утром назад к Стиво. Стиффси, вот козел, опять разволновался, когда Е сошло понемногу, и отвалил домой переодеваться. Я кинул до кучи одну из марок, что Злобная Сучка дала на продажу, полагая, что раз уж таблетки у нее на этот раз дерьмовые, то и кислота на многое не потянет.
Достаю пакетик с экстази из кармана, голимые таблы, и подношу его к свету. В жизни будет не сдать на фиг. Кидаю бесполезный пакетик на стол.
Эти напыщенные эдинбуржцы триповать не очень-то любят. Стиво врубает телек, а Аманда с Клэр начинают крутить косячки. Сначала кислота мне кажется простой бумагой. Но вскоре все кардинально меняется. И еще.
9. Хедер
Я не хочу ребенка.
А Хью готов. У него — жена, работа, дом, машина. Но все-таки чего-то не хватает. Ему кажется, что ребенка. Воображение у него не очень.
Общаемся мы не много, и я даже не могу сказать ему нормально о том, что не хочу ребенка. Мы, конечно, разговариваем, но только мы создали для себя такой особенный язык, на котором невозможно по-настоящему общаться. Мы создали не-язык. Возможно, это еще один признак всеобщего регресса цивилизации. Или еще чего-то. Точно, чего-то еще.
70 
