очень нудно 
100 
– Ты думаешь, Бог услышал твои молитвы? – спросил я и осекся, вспомнив, что, говоря о молитвах, она не упомянула Бога. – Скажи, разве мне действительно угрожала смерть?
Казалось, вопрос потряс Меррик, и она помолчала, словно обдумывая ответ. Отчасти я уже получил его, видя ее реакцию, поэтому теперь терпеливо ждал, пока она решится заговорить.
– В Гватемале мне сказали, что ты долго не протянешь. Я всех выставила за дверь, поскольку меня еще слушались, и приложила к лицу маску. Я видела твою душу, поднявшуюся над телом; я видела, как она борется, пытаясь освободиться из тисков плоти. Я видела, как она вытянулась в воздухе, превратившись в твоего двойника, и зависла. Тогда я протянула руки и надавила на нее сверху, заставив вернуться на место.
Меня захлестнула всепоглощающая любовь.
– Слава Богу, что ты это сделала, – сказал я.
Она повторила мои слова, произнесенные в затерянной среди джунглей деревушке:
– Жизнь принадлежит живым.
– Ты запомнила? – Я не спросил, а скорее, выразил свою благодарность.
– Ты часто их повторял, – ответила Меррик. – Думал, что беседуешь с тем, кого мы оба видели у выхода из пещеры, прежде чем удрали. И будто бы с ним споришь. А потом, однажды утром, очень рано, когда я проснулась в кресле и увидела, что ты в сознании, ты сказал, что одержал победу.
– Что мы будем делать с маской? – спросил я. – Я уже очарован ею. Буквально грежу, что стану проверять ее на остальных, но так, чтобы они ничего не заподозрили. Я предвижу, что стану ее беспрекословным рабом.
– Мы этого не допустим, – сказала Меррик. – Кроме того, на других она так не действует.
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
– В палатке тебе становилось все хуже и хуже. Пришли люди, увидели маску и решили, что это любопытная поделка. Один из них подумал, что мы купили ее у деревенских мастеров. Он тут же посмотрел сквозь нее, но ничего не увидел. Потом маска оказалась в руках у второго, который тоже приложил ее к лицу. Так и пошло по кругу.
– А здесь, в Новом Орлеане?
– Эрон ничего не увидел сквозь нее, – ответила Меррик и печально добавила: – Я не стала рассказывать ему обо всем, что случилось. Ты сам это сделаешь, если захочешь.
– Ну а ты что видишь, когда теперь надеваешь маску? – настойчиво поинтересовался я.
Меррик покачала головой и отвела взгляд, в отчаянии кусая губы, а затем снова посмотрела на меня.
– Когда я прикладываю маску, то вижу Медовую Каплю. Почти всегда. Я вижу Медовую Каплю на Солнце, только и всего. Я вижу ее среди дубов, растущих вокруг Обители. Я вижу ее в саду. Я вижу ее, когда бы ни взглянула на мир сквозь маску. Сам мир не меняется. Но она каждый раз здесь. – Последовала длинная пауза, после которой Меррик призналась: – Уверена, что все это сделала Медовая Капля. Это она подстегнула меня к действию, наслав ночные кошмары. Дядюшка Вервэн на самом деле тут ни при чем. Меня донимала Медовая Капля на Солнце. Она жаждала жизни – и разве я могу осудить ее за это? Это она послала нас в джунгли добыть маску, чтобы с ее помощью вернуться на землю. Я поклялась, что не позволю ей это сделать. Я хочу сказать, что не дам ей возможности становиться с каждым разом сильнее, не позволю ей использовать себя. Но это в конце концов приведет меня к гибели. Все так, как ты говорил. Жизнь принадлежит живым.
– Не будет ли достаточно просто поговорить с ней? Попробуй внушить сестре, что она мертва.
– Она сама знает, – грустно ответила Меррик. – Это сильный и коварный призрак. Если ты велишь мне на правах Верховного главы провести обряд изгнания нечистой силы или вызвать ее сюда, то я так и поступлю. Но по собственной воле я никогда, никогда ей не сдамся. Она слишком умная. Слишком сильная.
– Ни за что не попрошу тебя об этом, – поспешил я заверить Меррик. – Иди сюда, посиди со мной. Позволь взять тебя за руку. Вреда от меня никакого не будет, я слишком слаб.
Теперь, оглядываясь назад, я и сам не знаю, почему тогда не рассказал Меррик о юноше-призраке, о том, как он продолжал мне являться в течение всей болезни и особенно когда я был близок к смерти. Возможно, я сделал ей признание насчет видений, когда метался в бреду. Однако мы не обсуждали их подробно, когда говорили обо всем, что случилось.
Что касается моего личного отношения к юноше-призраку, то я его боялся. Я ведь ограбил священное для него место – безжалостно, повинуясь собственному эгоизму. Болезнь уничтожила во мне желание разгадать тайну пещеры, но я все равно боялся возвращения призрака.
100 
