212 
Быть может, началось восстание? Или Роберт окончательно утратил разум и зачем-то решил покончить с сефри?
Существовала и третья возможность, но Мюриель не осмеливалась о ней думать. Ход Креплинга имел ответвление, ведущее в Двор Гобеленов. Быть может, вернулся сэр Файл? Нет, он не смог бы вспомнить тайный ход. Если только Элис…
Но Элис мертва. Разве нет?
В этом вопросе крылась самая отчаянная надежда Мюриель. Сидя взаперти в своей башне, она успела обдумать даже самые невероятные возможности.
Последние свои слова Элис произнесла на лирском, родном языке Мюриель: «Я сплю. Я сплю. Я вас найду».
Элис прошла обучение в монастыре и прекрасно разбиралась в тысячах ядов. Может быть, она только притворилась мертвой?
Нет. Пустые надежды…
Мюриель попыталась представить себе другие варианты развития событий. Возможно, прайфек Хесперо пришел к заключению, что все сефри являются еретиками и их нужно повесить, но те решили оказать сопротивление. Это казалось вполне разумным.
Возможно, союз Роберта с Ханзой дал трещину, и армии Ханзы удалось каким-то образом утвердиться в Эслене… Нет, это уже совершенно невероятно. Мюриель пришлось примерить свадебное платье, да и другие приготовления к венчанию шли своим чередом.
Из окна, выходящего на восток, открывался красивый вид на слияние Свежести и Ведьмы, но ничего интересного там не происходило. Мюриель сожалела, что у нее нет западного окна, откуда был бы виден Торнрат, или окна с видом на север – на Королевский поэл. Сражение, если оно произойдет, должно было начаться именно там.
Она пыталась хоть чем-нибудь себя занять и ждала, пока что-то произойдет, поскольку от нее теперь ничего не зависело.
Мюриель вдруг поняла, что ее это по-своему устраивает. Лишь одно действительно ее печалило: она ничего не знала об Энни. Тень Эррен заверила Мюриель, что ее младшая дочь жива, но это произошло несколько месяцев назад. Нашел ли ее Нейл Мек-Врен?
Но даже если ему сопутствовал успех, Нейл не стал бы возвращаться с ней сюда. Нет, он не мог этого сделать. Так что Мюриель оставалось лишь представлять себе, что Энни скрывается в безопасности где-то далеко от Эслена.
На пятнадцатый день этрамена – во всяком случае, так Мюриель казалось – она проснулась от звона оружия. Иногда ветер доносил из города лязг стали и крики. Но сейчас звук казался ближе, словно схватка шла в самом замке.
Она подошла к окну и попыталась выглянуть вниз, но башня Волчья Шкура находилась на южной стене замка, и Мюриель удалось разглядеть лишь маленький кусочек внутреннего двора. Однако слышно отсюда было лучше; теперь не было сомнений, что внизу идет сражение.
Затем ее внимание привлекло какое-то движение вдали. За стенами города она видела небольшую часть Тенистого Зелена, некрополя, где покоились ее предки, а еще дальше катились мутные воды неглубокого южного русла Ведьмы. Сначала Мюриель предположила, что у берега приземлилась стая лебедей, но, присмотревшись и оценив расстояние, поняла, что это корабли: галеры и более мелкие лодки. Однако она никак не могла различить флаги, чтобы определить их происхождение.
Стражник, который принес ей пищу, выглядел испуганным.
– Что там? – спросила Мюриель. – Что происходит?
– Ничего особенного, королева-мать, – ответил он.
– Ты уже довольно давно так меня не называл, – заметила Мюриель.
– Да, – кивнул он, хотел что-то добавить, но осекся, покачал головой и быстро вышел.
Однако почти сразу же он вернулся.
– Не ешьте это, – сказал он, понизив голос. – Его величество сказал… Просто не ешьте это, пожалуйста, ваше величество.
Он быстро вышел и запер за собой дверь. Мюриель отставила еду в сторону.
Прошло время, шум стих, а потом возобновился с новой силой, уже возле внешних стен крепости. Мюриель видела лишь малую часть Двора Хонот перед огромными воротами цитадели, но могла различить блеск доспехов и темные потоки летящих стрел. В воздухе разносились боевые кличи и вопли умирающих, и Мюриель молила святых, чтобы те сохранили жизнь дорогим ей людям.
Уже почти стемнело, когда звон оружия раздался внутри ее башни. Мюриель уселась в кресле и замерла, не зная, чего ей ожидать, но понимая, что это уже хоть что-то, причем что-то, нарушившее планы Роберта. Даже вторжение озверевших орд из Вейханда лучше, чем его замыслы.
Она с горечью поджала губы, когда сражение докатилось до ее двери и жалобный крик проник сквозь тяжелые балки и каменные стены. Потом раздался знакомый скрежет ключа в замке.
212 
