очень нудно 
38 
Ей казалось, будто она тонет в чем-то мягком.
«Святые, простите меня, – безмолвно взмолилась она. – Я не хотела. Мне пришлось…»
Это было лишь наполовину правдой, но она слишком устала, чтобы объяснять это.
В любом случае не было похоже, чтобы святые слушали, хотя мертвые по-прежнему что-то шептали. Ей казалось, что совсем недавно она их понимала, вникая в странные временные формы их глаголов. Теперь же их голоса порхали где-то на краю понимания – все, кроме одного, который пытался проникнуть в ее ухо, словно язык любовника.
Она не хотела его слышать, не хотела слушать, потому что боялась, что тогда ее душа вернется в забвение.
Но голос не собирался позволить себе помешать такой простой вещи, как страх.
– Нет, клянусь проклятыми, – прохрипел он. – Ты меня слышишь. Ты меня выслушаешь.
– Кто ты? – уступила она. – Пожалуйста, скажи…
– Мое имя? – Голос тут же набрал силу, и она почувствовала щекой прикосновение руки. Очень холодной. – Кажется, меня звали Эррен. Да, Эррен. А ты кто такая? Ты кажешься мне знакомой.
Неожиданно она поняла, что забыла собственное имя.
– Не помню, – призналась она. – А вот тебя помню. Ты – личная убийца королевы.
– Да, – торжествующе согласился голос. – Да, это я. И теперь я тебя узнала. Ты Элис. Элис Берри. – За этими словами последовал звук, отдаленно напоминающий смешок. – Клянусь святыми, я тебя не разгадала, не поняла, кто ты. Почему?
«Элис! Я Элис!» – подумала она с отчаянным облегчением.
– Я не хотела, чтобы меня обнаружили, – пояснила Элис. – Но я всегда боялась, что ты меня поймаешь. По правде говоря, ты внушала мне ужас.
Рука погладила ее по щеке.
– Ты прошла подготовку в монастыре, да. – Умершая женщина вздохнула. – Но не в подобающем монастыре церкви, так ведь? Халаруни?
– Мы называем себя «верэн», – ответила Элис.
– Ах да, конечно, – проговорила Эррен. – Верэн. Знак полумесяца. Да, я о вас кое-что знаю. Значит, теперь ты стала защитницей моей королевы.
– Да, госпожа.
– Как тебе удалось спастись от смерти? Биение твоего сердца замедлилось до одного удара в день, а дыхание замерло. От твоей крови разило виселичным суслом, но теперь она чиста.
– Если бы он воспользовался не виселичным суслом, если бы выбрал ловлет, мерворт или болиголов – я была бы мертва, – ответила Элис.
– Ты и теперь можешь умереть, – проговорила Эррен. – Ты до сих пор на пороге смерти. От столь нематериального существа, как я, мало проку, но ты так близка к нам, что я, пожалуй, могла бы…
– Тогда у нее не останется ни единого союзника, – возразила Элис.
– Расскажи мне немедленно, почему ты не умерла. Я не знаю ни одного священного пути и ни одного заклинания, которое остановило бы действие виселичного сусла.
– У нас разные пути, – объяснила Элис. – А закон смерти действительно нарушен. Граница между живыми и мертвыми стала значительно шире, а переход в обе стороны – более размытым. Виселичное сусло надежнее большинства ядов, потому что действует не только на тело, но и на душу. В нашем ордене рассказывают одну очень древнюю историю о женщине, которая позволила смерти забрать себя, однако сумела вернуться. Это было во времена Черного Джестера. Так закон смерти был нарушен в прошлый раз. Я чувствовала, что могу совершить то же самое, а еще я знала необходимые сакаумы. И у меня просто не было выбора. Яд уже проник в мое тело. – Она помолчала. – Тебе не следует меня убивать, сестра Эррен.
– Понимает ли моя королева, каковы цели твоего ордена?
– Мой орден мертв. Все, кроме меня, – ответила Элис. – Я больше не связана их целями.
– Значит, не знает.
– Нет, конечно, – поговорила Элис. – Как я могла ей сказать? Ей нужен кто-то, кому бы она могла верить. И она верит мне.
– Пока что это я вынуждена тебе верить, – промурлыкала тень Эррен.
– Я множество раз могла ее убить, – сказала Элис. – Но не стала.
– Возможно, ты ждешь, когда придет ее дочь.
– Нет, – с отчаянием в голосе возразила Элис. – Ты плохо знаешь верэн, если думаешь, что мы можем причинить Энни вред.
– Возможно, ты хочешь получить власть над ней? – предположила Эррен. – Власть над истинной королевой.
– Это уже ближе к правде, по крайней мере в понимании ордена, – признала Элис. – Но я не принадлежала к внутреннему кругу и никогда до конца не сознавала целей верэн, а теперь они меня и вовсе не заботят.
– Ты сказала, что все сестры мертвы. А братья?
38 
