очень нудно 
44 
— Что именно?
— Сколько, по-вашему, мне лет?
— На вид — от силы двадцать девять.
— Двадцать девять. Приятно слышать. Не тридцать, не сорок, не пятьдесят, а всего лишь…
— Надеюсь, вы не будете спрашивать, под каким знаком я родился, — сказал я. — После такого вопроса я обычно разворачиваюсь и иду к дверям. А родился я на стыке двух знаков, в августе тысяча девятьсот двадцатого года.
Я сделал вид, будто собираюсь уходить, но собеседник мягко взял меня за лацкан.
— Нет-нет, голубчик, вы меня превратно поняли. Посмотрите-ка сюда. И вот сюда. — Он провел пальцами вокруг глаз, потом дотронулся до шеи. — Видите морщины?
— У вас нет морщин, — сказал я.
— Вы наблюдательны. У меня действительно нет морщин. Именно поэтому я и стал сегодня новообращенным, неотразимо привлекательным Другом Дориана.
— Не вижу связи.
— Взгляните на мои руки. — Он поддернул манжеты. — Ни одного пигментного пятна. Меня не тронула старческая ржавчина. Итак, повторяю вопрос: сколько мне лет?
Взболтнув в бокале вино, я внимательно рассмотрел дрожащее на поверхности отражение своего собеседника.
— Шестьдесят? — наугад предположил я. — Семьдесят?
— Невероятно! — Пораженный, он откинулся на спинку кресла. — Что вас навело на эту мысль?
— Буквальная ассоциация. Вы все время твердите о Дориане. Я читал Оскара Уайльда и прекрасно знаю сюжет «Дориана Грея». Сам собою напрашивается вывод, что у вас, сэр, на чердаке спрятан портрет, стареющий вместо вас, тогда как вы, попивая старое вино, сохраняете молодость.
— Нет, не так. — Белокурый красавец придвинулся к столу. — Я не сохранил, а вернул себе молодость. Ведь меня уже настигла старость, глубокая старость; но время повернуло вспять, и я, после года неустанных занятий, достиг своей цели.
— Вашей целью было выглядеть на двадцать девять лет?
— Как вы догадливы!
— И когда вам стукнуло двадцать девять, вас избрали полноправным…
— Другом Дориана! Точно! Но никакого портрета нет и в помине, нет даже чердака, нет сохраненной молодости. Есть молодость обретенная — вот в чем суть.
— Все равно не понимаю!
— Милый мой. Другом Дориана можете стать и вы. Пойдемте. Прежде чем открыть вам великую тайну, мне бы хотелось провести вас в дальний конец этого зала и открыть несколько дверей. — С этими словами он схватил меня за руку. — Бокал возьмите с собой. Вино вам пригодится!
Лавируя между столами, он торопливо вел меня через зал, который на глазах заполняли посетители: среди них преобладали пожилые джентльмены, но попадались и молодые; было даже несколько дам, которые — все без исключения — постоянно курили. Я еле поспевал за своим провожатым, беспрестанно оглядываясь на табличку «Выход», как на спасательный круг.
Мы остановились у какой-то золоченой двери.
— Что за ней скрывается? — спросил я.
— А что скрывается за любой золоченой дверью? — ответил вопросом на вопрос виновник торжества. — Прикоснитесь.
Протянув руку, я оставил на двери отпечаток большого пальца.
— Какие ощущения? — поинтересовался хозяин.
— Молодость, свежесть, красота. — Я еще раз коснулся позолоченной створки. — Все весны, прошлые и будущие.
— Да вы, оказывается, поэт. Толкайте сильнее.
Мы вместе налегли на дверь, и она, не скрипнув, распахнулась настежь.
— Здесь обитает Дориан?
— Нет-нет, здесь его ученики, последователи, но еще не Друзья. Полюбуйтесь.
Вдоль невероятно длинной стойки бара выстроилась шеренга — вернее, бесконечная череда — молодых людей, словно отраженных в несметном количестве зеркальных лабиринтов, где зеркала на противоположных стенах множат до бесконечности одно и то же изображение, которое, становясь все меньше и меньше, в конце концов делается и вовсе неразличимым. Все эти юноши как по команде повернулись в нашу сторону, а потом устремили пристальные взгляды друг на друга. До слуха почти явственно доносились их одобрительные возгласы. И с каждым возгласом лица становились все моложе, красивее, благороднее…
Я неотрывно смотрел на эту причудливую мозаику, на златокудрую фалангу, словно сошедшую с холмов и полей элизиума. Древний миф распахнул свои врата, и взору явились Аполлон и его спутники — один прекраснее другого.
Судя по всему, я невольно ахнул от восхищения. Мой провожатый втянул ртом воздух, будто решив допить все, что осталось у меня в бокале.
44 
