Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
45 
Случилось так, что в тот самый день подлинный, или природный, Отец Али спасался из Лондона бегством вследствие провала его планов.
Мы уже замечали, что «Сатана»-Портьюс, преследуя свои желанья, едва ли перед чем останавливался, — однако душа его была устроена так, что, после долгих раздумий над преступным замыслом или вымогательством, он вполне был способен в коротком приступе ярости или из-за вспышки гордости мгновенно все разрушить. По Сити гулял рассказ (Али слышал его — и не однажды, и не из единственных уст) о том, как лорд подговорил некоего бедствующего авантюриста изобразить внезапно объявившегося наследника немалого состояния; натаскивал его месяцами, приучая к новой роли, — без устали хлопотал, занимаясь подделкой документов и привлечением лжесвидетелей, — и, когда затея уже готова была вот-вот увенчаться успехом, его — из-за какого-то ничтожного пустяка — охватил гнев на подопечного — в поведении которого он усмотрел непочтительность — спор вышел то ли за карточным столом, то ли в борделе — тотчас же обнажились шпаги, и Сэйн уложил малого на месте, к собственной крайней невыгоде, что сознавал прекрасно; однако, уверяли самовидцы, во взгляде лорда читалось жуткое упоение содеянным — кровь застыла у них в жилах и вовек уж не согрелась — словно крах надежд доставлял лорду ничуть не меньшее наслаждение, нежели гибель противника, — словно он упивался именно своим крахом. Да — перешептывались его приспешники, пока, повинуясь его приказу, скрывали следы преступления, — да, пред нами сам Сатана, вечный отрицатель!
Неизвестно, каким планам, удачно или нескладно задуманным, не пришлось созреть в настоящем случае, но лорд Сэйн устремился на далекий Север, к своему логовищу. Сначала, впрочем, он остановил карету в Иде, чтобы забрать оттуда сына. Он застал его среди Соучеников, все еще облаченных в костюмы персонажей, которых изображали на дневном празднестве: они разбрелись по зеленым лужайкам подобно блаженным в Элизиуме, — удивительное зрелище, на которое лорд, впрочем, внимания не обратил. Его сын стоял в костюме Эдмунда бок о бок с лордом Коридоном, не принимавшим участия в спектакле, рядом стояла Сюзанна — и вот на них, в сиянии ясного дня, упала длинная тень лорда Сэйна. Али со странной неохотой представил друзей отцу: те откликнулись на приветствие, словно не замечая набежавшей тени, — а лорд Сэйн пожал им руки с оживлением и интересом, от которого, как Али почувствовал, повеяло еще большим холодом. «Нам пора, — обратился затем лорд к сыну. — Прочь этот маскарадный наряд, надень дорожное платье. По дороге нам нужно многое обсудить».
Хотя во время знакомства лорд Сэйн и не выказал особого интереса к спутникам Али, в карете, катившей на Север, он очень скоро с озабоченным видом принялся за расспросы об этом семействе.
«Лорд Коридон еще не достиг совершеннолетия, — пояснил Али. — Его сестре Сюзанне всего семнадцать». Сюзанна! Одно упоминание ее имени в присутствии отца казалось Али делом рискованным, хотя он и не смог бы объяснить почему.
«Коридон, — повторил лорд Сэйн таким тоном, словно вытаскивал это имя из глубокого колодца. — Его отец был пятым лордом».
«В этих числах я не силен», — заметил Али.
«Я знал его немного. Он держал деньги в Фондах и ирландских закладных, довольно надежных; но послушался дурного совета и вложил состояние — почти целиком — в вест-индские акции и разорился дотла. Не так давно погиб от несчастного случая. Это он?»
«Понятия не имею о его делах, — отозвался Али, — но это он».
«Что ж, семейство на краю полной нищеты, — заключил Сэйн. — Они бедны как церковные мыши; девушка не получит и шиллинга. Нет-нет, это нелепость. Я тебе ясно изложил, что твоей избраннице нужно обладать значительным приданым, а иначе ты в ее сторону и смотреть не должен. Нет необходимости повторять это дважды».
«Прошу прощения, — негромко произнес Али. — Однако не вижу смысла следовать этим предписаниям. Я их отвергаю. И не намерен выбирать из вашего Списка».
Лорд Сэйн столь же ровным голосом осведомился у сына, отчего он так уверен и не сделал ли выбор сам. Али ответил отрицанием и устремил взгляд за окошко. Оспаривать очевидную истину он не мог: богатства в его дом Сюзанна не принесет, зато она принесла бы нечто куда более ценное — свет, веселость и доброту, которых хватило бы, чтобы разогнать давящую мрачность, нависшую над Аббатством со всеми землями и службами, — вытряхнуть, словно из пыльного ковра, веками копившуюся угрюмость.
45 
