очень нудно 
62 
— Любопытно, — сказал Ричард и сонно подумал, что скоро он сможет договориться о встрече с Рори Плантагенетом.
Стив выпрямился. Абсолютно трезвым взглядом он смотрел на титульный лист книги — там была девственно чистая абонентская карточка. Если бы Ричард предложил подписать книгу (на что, как выяснилось впоследствии, у него так и не хватило времени), Стив мог бы сказать, что купил книгу на распродаже на Портобелло-роуд и заплатил за нее тридцать пенсов. Он понятия не имел о том, что такое литературная гордость, что для писателя — его репутация. Пока не имел.
— Тут написано — тут написано, что она была напечатана… давненько. А что вы?..
— Буквально сегодня утром я сдал в издательство новый роман. После долгого молчания, как говорится.
— Вот как? И как он называется?
Ричард внутренне собрался, прежде чем сказать:
— «Без названия».
— Здорово. Классно звучит. Поздравляю.
— Ваше здоровье. А насчет Деми, — Ричард задумался. Деми не пила. Он вспомнил, как за обедом она накрывает ладонью пустой бокал. — Это все в прошлом. Я хочу сказать — сейчас она счастлива в браке.
— Чушь собачья. Это все реклама. Не надо верить всему, что вам показывают по телику.
— Откуда вам все это известно?
— Знаете миссис Шилдс? Это их кухарка. Или бывшая кухарка.
— Ну, — задумчиво произнес Ричард, избегая прямого признания.
— Это мамуля моего брата.
— …То есть ваша мамуля.
— Сводного брата.
— Понятно, у вас один отец, — сказал Ричард, который, к несчастью, в эту минуту отвлекся, чтобы взглянуть на часы. Если бы он в этот момент посмотрел на своего собеседника, он наверняка бы понял, что у этого молодого человека нет сводного брата. Равно как нет и мамули. Или папули.
— Она говорит: никогда не видела, чтобы новобрачная столько плакала.
— Отчего же?
— Она детей хочет — католичка. А он не хочет.
Ричард с некоторой опаской отхлебнул «гремучей змеи». Его посетила мысль: а сможет ли он держаться на ногах, когда придет время уходить. Голова пока вроде ясная, — подумал Ричард. Но голос его с баритона сполз на бас — знакомый признак.
— А чем вы занимаетесь? — спросил он.
— Вы забыли, как меня зовут. Забыли?
— Верно. Подумать только. Совершенно забыл.
И снова навстречу его руке устремилась ладонь — напряженная, плоская, как сброшенная карта.
— Стив Кузенс. Чем я занимаюсь? Ну, я мог бы сказать: «Разными вещами». Как некоторые говорят: «Я? Да, знаете, разными вещами». «Немного тем, немного этим». Дело в том, что я могу маневрировать. Я сейчас не связан в финансовом отношении. Я почти отошел от дел, если угодно. В основном я сейчас, если можно так выразиться, занимаюсь вопросами досуга.
Секунду они изучающе смотрели друг на друга. Ричарду (который был под мухой, притом прилично под мухой) лицо Стива напоминало серую с белым шахматную доску или лицо подследственного, которого показывают по телевизору, намеренно размывая изображение. Стиву же (который был трезв, как ученик воскресной школы) физиономия Ричарда напоминала двухмерное изображение этой же физиономии: плоское, нечеткое, приблизительное — бесталанная работа судебного портретиста. Ричард был свидетелем. Ричард был типичным свидетелем.
— Так чем же все-таки вы занимаетесь? — спросил Ричард и отхлебнул «гремучей змеи».
— Я порчу людям кровь, — пожал плечами Скуззи.
Ричард повернулся на стуле. Он почувствовал, что без еще одной «гремучей змеи» ему не обойтись.
Офис «Маленького журнала» теперь располагался в Сохо. «Маленький журнал» перебрался сюда недавно, и вряд ли ему суждено задержаться здесь надолго. «Маленький журнал» переживал не лучшие дни. Офис «Маленького журнала» был маленьким, а рента — непомерно высокой.
«Маленький журнал» родился и вырос в пятиэтажном доме в георгианском стиле, что рядом с музеем сэра Джона Соуна в Линкольнс-Инн-Филдс (1935–1961). Пыльные графины, продавленные, точно гамаки, диваны, широкие обеденные столы, заваленные книгами и мудреными журналами: вот мы видим красавца-донжуана в полотняных брюках, он яростно обрушивается на Генриха Шлимана («Илиада» — это военный репортаж? «Одиссея» — это топографический отчет и судовой журнал вместе взятые? Какая чушь!). А вот ученый с трясущимися руками и головой, склоненной над статьей в 11 000 слов об особенностях просодии А. Э. Хаусмана («Триумфальная реабилитация хорея»). Распрощавшись с зелеными газонами Линкольнс-Инна, «Маленький журнал», постепенно приобретающий кочевые черты, проделал длинный путь с остановками на Фенчерч-стрит, в Холборне, Пимлико, Айлингтоне и на Кингз-Кросс (1961–1979). Он ночевал на чердаках, в пустующих комнатах, спал на полу у друзей и всегда искал жилье подешевле. В этих вынужденных переменах адреса было что-то близкое духу эпохи короля Эдварда, что-то дерзкое, шалопаистое (1979–1983). Теперь он уже не тот, что прежде.
62 
