очень нудно 
48 
Осторожно прохожу мимо оранжереи к задней двери дома, вставляю ключ в замок и поворачиваю. Дверь бесшумно открывается. Внутри дома тепло и пахнет стиральным порошком. Я запираю дверь. Когда отхожу от нее, высоко в дальнем углу комнаты с тихим щелчком вспыхивает слабый красноватый огонек. Датчик не запускает тревожную сигнализацию — система отключена.
Я очень медленно двигаюсь через подсобное помещение и вхожу в кухню (вспыхивает еще один красный огонек). Мои туфли хлюпают и поскрипывают на кафельной плитке. Я останавливаюсь, затем опускаюсь на корточки, снимаю туфли, ставлю их рядом с посудомоечной машиной. Поднявшись, вижу разделочную доску, на которой лежит множество ножей — они видны в лунном свете, отраженном металлической поверхностью раковины. Беру самый большой, затем поворачиваюсь и выхожу из кухни, направляясь по коридору мимо гостиной и кабинета прямо к лестнице. Впереди и сбоку — двухэтажный холл; в лучах оранжевого света, пробившегося с улицы через деревья в палисаднике, я вижу кожаные кресла, стулья, полки, полные видеокассет, компакт-дисков и книг, пару кофейных столиков и большой металлический колпак над камином в центре. Когда подхожу к нижней ступеньке лестницы, высоко в углу загорается красным еще один датчик.
Лестница устлана толстой и мягкой дорожкой, и я беззвучно дохожу до самого верха, а оттуда, включив еще один датчик, направляюсь к хозяйской спальне. Дверь спальни открывается, лишь едва слышно скрипнув.
В изголовье широкой двуспальной кровати слабое зеленоватое свечение. Обходя кровать, я вижу электронные часы. Известковый свет падает на белые простыни и единственное спящее лицо. Я очень медленно подхожу ближе, держа нож перед собой. Смотрю, как она дышит. Одна ее рука выпростана из-под одеяла и, бледная и обнаженная, свешивается с кровати. У нее короткие темные волосы и худое, немного мальчишеское лицо; тонкие темные брови, тонкий нос, губы бледные, чуть надутые, острый треугольный подбородок под стать резким высоким скулам.
Я подкрадываюсь ближе. Она шевелится. Я наклоняюсь вперед — в одной руке нож, другой, тоже в перчатке, я сперва притрагиваюсь к пуховому одеялу, а затем собираю его в кулак, резко сдергиваю и отшвыриваю за спину, а сам падаю вперед, вижу ее бледную наготу и в тот же момент зажимаю ей рот рукой; ее глаза широко открыты, она пытается подняться, но я прижимаю ее к кровати, моя рука все еще зажимает ей рот. Я поднимаю нож, чтобы она могла его увидеть. Она сопротивляется, ее глаза открываются еще шире, но я придавливаю ее к простыням своим весом и крепко прижимаю перчатку ей ко рту, хотя она и не кричит. Я приставляю лезвие ножа к ее горлу, и она замирает.
— Будешь шуметь — ты труп, ясно? — говорю я. Она таращится на меня и, похоже, ничего не слышит. — Понятно? — повторяю я, и на этот раз она быстро кивает. — Я тебя предупредил, — говорю я и медленно убираю руку с ее рта. Она молчит.
Я выпрямляюсь, не отводя ножа от ее горла. Расстегиваю молнию на джинсах. Трусов на мне нет, и елдак тут же вываливается наружу уже в полной готовности. Она смотрит мне в глаза. Я вижу, как она сглатывает слюну. На ее длинной белой шее под подбородком пульсирует жилка. Ее рука подбирается к краю кровати. Я смотрю на руку, и она замирает. Теперь в ее глазах настоящий ужас. Я снова приставляю лезвие ножа к ее горлу и бросаю взгляд на край матраца. Она дрожит. Я шарю рукой между матрацем и деревянной рамой необъятной кровати. Нащупываю деревянную ручку; вытаскиваю десятидюймовый охотничий нож с зазубренным лезвием. Я тихонько свищу, затем бросаю нож на ковер к окну. Она не сводит с меня глаз.
— На живот, — приказываю я ей. — На колени, по-собачьи. Быстро.
Ее дыхание становится прерывистым, рот открывается. Она дрожит всем телом.
— Быстро! — шиплю я.
Она переворачивается на живот, затем встает на колени, перенося вес верхней части тела на руки.
— Лицом в подушку, — приказываю я. — Руки сюда.
Она утыкается лицом в простыни и закидывает руки за спину. Я достаю из кармана наручники и защелкиваю у нее на запястьях. Пауза — чтобы надеть презерватив, потом забираюсь на кровать позади нее, кладу нож на простыни так, чтобы его можно было легко достать, хватаю обеими руками ее за бедра и насаживаю на мой елдак.
Когда я вхожу в нее, она издает вопль. Она наполняется влагой, и я через несколько резких движений готов кончить, а она стонет, бормочет что-то, потом выкрикивает:
48 
