очень нудно 
50 
– Айсида, солнышко, затянись; анаша – святое дело, покруче твоего зелья будет.
Я рассмотрела косяк:
– Боюсь закашляться.
Впрочем, такое предложение навело меня на некоторые раздумья. Наша вера не объявляет какую-либо сущность вредной лишь в угоду Мягкотелым, а в школе и даже у нас в Общине я слышала, что травка не опасна, хотя слегка дурманит голову. Честно сказать, электричество, которое питало всю аппаратуру в этом доме, смущало меня куда больше, чем плывущий по комнате дымок.
– А ты попробуй, – подзадорил Деклан.
– Была не была, – ответила я и сделала полный выдох. Но стоило мне потянуться за косяком, как Боз отдернул руку:
– Эй, не увлекайся, Айсида; тебя действительно кашель задушит, это точно. Просто легонько пыхни – и все.
Теперь я сделала вдох и подняла взгляд на Боза, который тоже сидел на огромной диванной подушке. (Самато я, конечно, сидела на деревянном полу.) Взяв у него длинную самокрутку, я затянулась, но не глубоко.
– …Хватит с тебя, Айсида, – сказал Боз, видя, что я пытаюсь сдержать кашель, и быстро передал сигарету Деклану.
Пару раз я сделала вдох-выдох, чтобы не саднило в горле (хоть чем-то конопля была похожа на жлоньиц).
– Оклемалась, Айсида? – глядя на меня в упор, спросил Боз.
Я кивнула. Мне нравилось, как он меня называл, соединяя две формы моего имени: «Айсида»; у него это выходило вкрадчиво, с растяжкой.
– Полный порядок. – Я изо всех сил сдерживала кашель.
У меня закружилась голова; алкоголь и то действовал куда медленнее. Следующий круг я пропустила, чтобы налить себе воды, но, дождавшись своей очереди, все-таки приложилась к косячку повторно, а потом еще раз.
Разговор сделался громким и очень веселым; почему-то я стала объяснить Тушке, что в некотором смысле абсолютно все сводится к воздействию на расстоянии, и важнее этого ничего нет; слушала себя и сознавала, что несу полнейшую чушь. Об этом я тоже сказала вслух, но она только рассмеялась в ответ. Тут пришли какие-то незнакомые мне люди, и Боз увел их на кухню. Через некоторое время я пошла туда за очередным стаканом воды и увидела, как Боз, сидя у стола с ножом в руке, взвешивает на весах маленькие кусочки какого-то черного вещества, заворачивает в бумагу и отдает посетителям. Боз встретил меня улыбкой. Мне к горлу в тот момент подступила легкая дурнота, поэтому я только улыбнулась в ответ и не говоря ни слова вернулась в гостиную. Не знаю, с какой стати, но у меня возникла смутная догадка, что Боз изготавливает разновесы для окрестных торговцев, чтобы те могли точно откалибровать весы у себя в лавчонках.
К моему стыду, минуло добрых четверть часа, прежде чем я заметила, что Деклан, сворачивая очередную самокрутку, загоняет в нее все то же черное вещество, предварительно подогрев его зажигалкой для улучшения консистенции, и только тут мне стало ясно, чем именно занимался Боз; от этого открытия меня разобрал такой неудержимый смех, что в какой-то миг я едва не потеряла контроль над мочевым пузырем. Успокоившись, я рассказала про эту путаницу остальным, и кто-то тоже начал смеяться, что вызвало у меня новый приступ истерического хохота.
Утерев глаза от слез, я извинилась и пожелала всем спокойной ночи. Подъем по стремянке в мой верхний будуар потребовал крайней осторожности и осмотрительности – нужно было постоянно иметь три точки опоры; с большими предосторожностями я проложила себе путь по колобашкам и дверным створкам, освещаемым только полоской света из открытого люка, и наконец, частично раздевшись, титаническим усилием воли залезла в гамак.
Голова кружилась, кружился чердак, и у меня было полное ощущение, что они вращаются в разные стороны. Я закрыла глаза, но от этого стало только хуже. Мне подумалось, что теперь, когда чувства так необыкновенно обострены, я все же смогу открыть душу Богу и услышать Их глас, но прежде нужно было остановить это бешеное вращение и подавить предательский хохоток, нет-нет да и сотрясавший мое туловище.
Я несколько раз глубоко вздохнула и, чтобы мобилизовать внутренние силы, начала проговаривать в уме историю нашей семьи – эта тема требует значительной концентрации, а также хорошей, цепкой памяти и, если угодно, широты взглядов.
***
Сальвадор Умм и Аасни Умм, в девичестве Азис, родили Двух дочерей, Бриджит и Рэю, а также сына Кристофера, который у Сальвадора был старшим сыном и появился на свет 29 февраля 1952 года, что сделало его Богоизбранником и обеспечило ему длинное, эффектное имя, оканчивающееся римской цифрой II, поскольку он был високосником во втором поколении. Сальвадор Умм и Жобелия Умм, в девичестве Азис, родили двух дочерей, Калли и Астар, а также сына Мохаммеда.
50 
