7 
Шнырь-Люлька Альеносхромпа, взращенная для скоростного вынюхивания, оказалась ближе всех к месту катастрофы – и Ублажитель-IV ринулся на помощь инкубатору.
Встреча с Беспредельцами, давно ожидаемая всем Ульем, тем не менее явилась для Альеносхромпа настоящим испытанием. Спасать яйца и упустить возможность обрести уникальный наполнитель для Ульевых Ощущалищ?! Окунуться в глубину неизведанного, пережив встречу с предельной остротой? – но яйца, столь дорогие сердцу каждого разумного?! Колебания едва не привели к опасному понижению температуры тела, но Люлька Беспредельцев также двигалась в направлении места катастрофы. Мудрый Терц Второпредков завещал детям своим: «Кублом и пращура любить легче!»
И Альеносхромп решился.
Вот они, благородные Беспредельцы, всегда готовые прийти на помощь тому, чей хвост в опасности. Какие удивительные особи, прекрасные в своей мягкости и беззащитности! А их Люлька?! Оказывается, возможно не только создание симборгов на грибобульонном субстрате, как это делают разумные родного Улья. Не вырастить, но построить Люльку! Сколь оригинальное решение! Воистину, с первых же мгновений контакт с Беспредельцами открывает просто шокирующие перспективы!
Кажется, у них в разгаре брачная пора. Вон, трое самцов с кожей одинаковой расцветки увешаны тяжестями из металла. В Улье среди ревнителей старины тоже принято украшать себя тяжестями, являясь перед самками – для демонстрации силы. Пережитки, конечно, родимые пятна прошлого: браки давным-давно свершаются по любви, самки выбирают самцов вовсе не из-за мускульной мощи… Зато «силачи», лишенные таланта Ублажителей-IV, нередко становятся Торчками-I или Добывателями-III в мистерии размножения – ведь даже самый пылкий избранник не в силах осчастливить возлюбленную в одиночку! О, выходит, традиции у Беспредельцев превыше всего: они не прервали брачный ритуал даже ради блаженства первой встречи! А где самка, перед которой они красуются? Неужели вот эта особь с чешуей из серебра и глазами из воды глубинных ключей?! Выходит, их самки меньше самцов? слабее? беззащитней?! О Мудрый Терц Второпредков, что я ощущаю: исконная мечта самцов-разумных Улья! Идеал, сбежавший из тайных сновидений! Оргиастическая греза!
Умей Альеносхромп Ублажитель-IV краснеть – наверняка бы покраснел.
Глава четвертая,
где Прогрессивное Человечество обретает конкретное лицо, делаются малоприятные открытия, пакеты входят и выходят, а в финале идет обмен любезностями
Капитан последним покидает корабль, гибнущий в протуберанцах бешеного пульсара. Все остальное капитану положено делать первым. Эберхард Никлас Стриммер вызубрил закон бывалых космачей еще в пеленках, поэтому нетрудно догадаться, кто первым нарушил молчание в камере стык-шлюза.
– Поздравьте меня, господа! Я допился до зеленых чертей. Честь имею! – и, походкой чечеточника на пенсии, капитан зашаркал к выходу.
Звук человеческого голоса подействовал на Ричарда, как задушевный щебет вибро-скальпеля «Прометей» на циррозную печенку. В итоге были произнесены первые действительно разумные слова за все время контакта:
– Телепень! Врубай «толмача»!
– Есть, – брякнуло из настенных динамиков.
И тогда Полянкер-Луговски на ватных ногах шагнул вперед. Шаг, если честно, был очень маленький, и скорее вбок, чем вперед. Мимоходом первый пилот подумал, что по окончании рейса наверняка придется повторить курс профилактической лоботомии и грязевых джакузи.
– Я… мы… Прогрессивное Человечество в моем конкретном лице… Великое соитие!.. то есть, событие!.. Братья по раз!.. по два и даже по три!.. На просторах Вселенной, и я от фамилии-имени-отчества… чувство глубокого!.. глубочайшего!..
Брат по разуму в ответ растопырил гребень веером. Полянкер-Луговски на всякий случай счел это жестом доброй воли, и первого пилота перестало неудержимо тянуть в сортир. Более того: вместо мочевого лопнул речевой пузырь! Оратор с ужасом понял: даже прикуси он язык, это не поможет. Приветственный спич булькал в глотке, крепчайшим первачом шибая в голову, из динамиков слышался вой заблудших душ и зычное чмоканье – оставалось надеяться, что мерзавец-Телепень добросовестно переводит речь, а не рассказывает гостю похабные анекдоты!
От этой мысли первого пилота прошиб холодный пот. Он поперхнулся, закашлялся и наконец умолк посреди туманного слова «политкорреккккккх-кх…». Динамики еще с минуту верещали, потом наступила тишина. Но недолгая. Завораживающе клацнув челюстями, словно мутант-бобер в рекламе протезов «Искренне Ваш, Кариес!», брат по разуму разразился тирадой сиплых кряков. Почти сразу пупырчатый нарост под левым ухом гостя выпустил наружу малый вокальный зонтик, и экипаж услыхал:
7 
