В безмолвном зале, окруженном множеством других безмолвных залов, Рожденная Наполовину Хель продолжала размышлять, что делать. Ничто не происходило в Мире мертвых без ее ведома, и ей не понадобилось много времени, чтобы понять, что пара незваных гостей проникла в ее владения.

В обычной ситуации ей просто было бы все равно. Владения Смерти бесконечны, и большинство нарушителей либо поворачивают назад, либо медленно умирают в пустошах. И то и другое устраивало Хель. Прошли столетия с тех пор, как она в последний раз удостоила аудиенции живое существо, но и тогда ее гость вернулся один. Хель не была великодушна, равно как и подвержена страстям, но сейчас, по мере приближения теплой крови, она ощущала нечто похожее едва ли не на удивление.

Конечно, она заставит себя подождать. Достаточно долго, чтобы немного наказать и немного научить терпению. Время не имеет значения для мертвых. И день, проведенный в Хель, кажется живым неделями. Так что Локи и Мэдди измеряли время в глотках воды, урывках сна и кусках хлеба, таких твердых, что их несложно было принять за камни. А когда их скромные припасы все вышли, они измеряли время в долгих, перекрученных, неровных шагах по бесконечным пескам и в том, сколько раз они падали, вставали, снова падали, гадая, придет ли она вообще.

Хель открыла один глаз и закрыла другой. Ее живой глаз был ярко-зеленым, как у отца, но более холодным в связи с отсутствием выражения, из-за которого даже живая сторона ее лица казалась мертвой. Мертвый глаз видел дальше, хотя был незрячим. Его взгляд напоминал взгляд пустой глазницы черепа.

Ведь Хель была двумя женщинами, слившимися в одну: одна сторона ее лица была гладкой и бледной, другая — изрытой и серой. На одно плечо спускалась прядь черных волос, на другое — желтый завиток. Одна рука была красивой, другая — уродливой клешней. Руна Наудр отмечала ее горло, та же руна красовалась на веревке в ее руке. Из-за иссохшей ноги Хель хромала.

Впрочем, Хель любила гулять, она проводила века в полусне, мертвый глаз разглядывал тысячи душ, что стекались денно и нощно, секунда за секундой, в ее царство.

Среди этих тысяч немногие вызывали ее интерес. «Мертвые знают все, но им наплевать», как говорит пословица, и мертвый принц во всей своей красе не менее мертв, чем мертвый дворник, золотарь или резчик сувенирных ложек. Разнообразие мертвых не слишком велико, и Хель давным-давно научилась не обращать на них внимания.

Но эти были иными. Двое незваных гостей глубоко в ее владениях. Через бескрайнюю равнину ее живой глаз видел их подписи как две колонны цветного дыма. Одного этого хватило, чтобы пробудить ее любопытство. К тому же фиолетовый след казался странно знакомым. Но с ними было что-то еще — что-то, что дразнило ее зрение подобно солнечному лучу на осколке стекла…

Солнечному лучу? Стекла? Да, Хель помнила солнечный свет. Она помнила, как они отняли его у нее, как сослали сюда, где ничто не меняется, не живет, не растет, где день и ночь одинаково никакие в вечном трупном сиянии мертвых.

Но кто они? Асы, разумеется. Асы, Горящие, добрый народец, боги. Они обещали ей царство, достойное королевы, и вот что она получила!

Конечно, с тех пор утекло немало веков, и она считала, что асы давно исчезли.

Но если теплокровное зрение не обмануло ее, выжили по меньшей мере двое. Хель почти пылко вскочила, держа в живой руке веревку из чар, и по единому слову пересекла бескрайнюю пустыню.

Мэдди первой увидела ее. Проснувшись от тревожных снов в своем укрытии между камней, она ощутила чье-то холодящее присутствие и, открыв глаза, увидела женский профиль с зелеными глазами, высокими скулами и волосами, блестящими, как вороново крыло. Она на миг задохнулась от красоты женщины, после чего та повернулась — и иллюзия рассеялась.

Хель заметила выражение лица Мэдди и улыбнулась впервые за пятьсот лет.

— Все правильно, девочка, — мягко сказала она. — У смерти два лика. Один из них вдохновляет поэтов и любовников, воины кладут за него головы… Но есть и другой лик. Могила. Черви. Гниль. — Она насмешливо опустилась в реверансе, припадая на иссохшую ногу. — Добро пожаловать в Хель, девочка.

Локи вполне проснулся. Он сразу же почувствовал настороженное присутствие Хель и спрятал Шепчущего у выхода из выветрившихся скал, завернув его в куртку Мэдди и запечатав сверток рунами. После этого Локи вышел из своего укрытия с улыбкой, наполовину оскорбительной, наполовину очаровательной, и заявил:

  114