очень нудно 
106 
Дора прошла через столовую, плотно запахнувшись в халат и надеясь, что из-под него не будут видны пятна. В кухне раздавались громкие голоса, кто-то с кем-то спорил, и Дора с облегчением вздохнула. Она не совсем одна.
– Если мисс Джози послала за Деллой, значит, она должна прийти. Не желаю есть это месиво, не желаю видеть эти проклятые бобы!
Пэйс. В кухне. Дора ухватилась за стену, стараясь подавить свои страхи. Она не знала человека, которого называла мужем. Она знала мальчика-подростка. Она знала буйного молодого человека. Она их понимала. Но понять солдата-насильника не могла. И не хотела – после того, что сегодня услышала. Один человек мертв, другой умирает. Ей внушала отвращение мысль, что виноват в этом Пэйс.
Но сейчас она не могла ни о чем таком беспокоиться. На нее опять накатила боль, и она почти впилась пальцами в стену, чтобы не упасть. Промежутки между схваткообразными болями становились все меньше. Этот чертов Пэйсов младенец очень торопится. Да, надо было этого ожидать. И о чем только она думала раньше?
Наверное, она слишком сильно застонала и стоном заглушила голоса спорящих. Прежде чем она успела выпрямиться, из кухни в коридор вылетел Пэйс. Его загорелое лицо побледнело при виде Доры, наклонившейся над перилами и охватившей руками живот.
– Дора, Господи! Что ты здесь делаешь? Я думал, что ты спишь.
Он подхватил ее, медленно оседавшую на пол. Дора прижалась к Пэйсу, почувствовав огромное облегчение оттого, что появилась возможность прижаться к кому-то более сильному. Она не могла уже выпрямиться и уйти. Вместо этого Дора благодарно уткнулась лицом в его широкое плечо, а он прижал ее к себе. Только на минуту она позволила ему взять на себя часть ее бремени.
– Это ребенок, – раздался сзади голос матери Солли. – Это ребенок выходит. Пойду согрею воды.
Пэйс дико посмотрел на женщину на пороге. Затем на вытянувшееся от беспокойства лицо Доры.
– Где повитуха? Пусть кто-нибудь достанет из-под земли эту чертову повитуху.
Но никто ничего не ответил на его безумный крик. В кухне была только мать Солли, а она пошла согреть воды. И тут Пэйс вспомнил, что Делла и Джози повезли Эми к Энндрьюсам и останутся у них ночевать. Энни же убежала по своим собственным делам. Весть о том, что Ли сдался, уже распространилась по всей усадьбе, и рабы сейчас уже где-нибудь празднуют победу. Ни одного слуги в доме не видно.
Стремясь заглушить всевозрастающую панику, Пэйс медленно поднял Дору на руки. Несмотря на большой живот, весила она совсем ничего. Изувеченная рука почти не болела, напряжение было ничтожно, но Пэйс едва не уронил ее, почувствовав, что платье насквозь промокло. К этому он не был подготовлен.
– Дора, что мне надо делать? – прошептал он, неся ее к лестнице.
– Молиться, – прошептала она в ответ.
Молиться! Черт побери, ведь он даже не знает, что это такое. Молятся женщины. Сам Пэйс умел только действовать. Однако тех действий, которые требовались от него сейчас, Пэйс не разумел.
Он старался подниматься помедленнее. Пальцы Доры впивались ему в шею, и он чувствовал, как она старается сдержать крик. Он не хотел трясти ее дольше, чем это было необходимо, но к тому времени как он поднялся наверх и пошел по верхнему холлу, Пэйс бранился, уже не переставая.
– Это богохульство, а не молитва, – сказала она, когда муж внес ее в спальню.
Их спальню. Он почти не спал с Дорой вместе уже в течение нескольких недель. В первые брачные дни он цеплялся за хрупкую надежду на лучшее, когда лежал с ней рядом и прижимал ее к себе. Куда же ушла эта надежда? Наверное, умерла, задохнулась под бременем ежедневной нудной работы в поле, потерпела крах под натиском его ночных вылазок. Пэйс не считал, что Дора сможет дать ему то, что он сам не сумел найти.
Но, по крайней мере, сейчас она его не боится, и это уже что-то. Войдя в комнату, он затворил дверь во внешний мир. А для Пэйса весь мир сейчас сосредоточился в этой комнате, в Доре и ребенке на пороге жизни. И в нем самом. Пэйс чувствовал себя совершенно беспомощным и беззащитным перед грандиозностью совершающихся событий.
– Сухое платье, – тихо приказала Дора, сопротивляясь его попыткам уложить ее в постель. – И найди старые простыни, я не хочу испортить твою постель.
Платье. Простыни. А он даже не представляет, где ихискать. Он поспешно оглянулся. Ее серое платье висело на крючке, там, где она его сняла. Но вряд ли она имеет в виду его. Все еще держа Дору на руках, он отрывисто спросил:
106 
