9 
— Вилл, будь другом…
Вилл смотрел на Джима, который стоял перед ним, держа в руках библиотечные книги.
— Мы сходили в библиотеку. Может быть, этого хватит?
Джим покачал головой.
— Отнеси за меня. — Он отдал Виллу свои книги и мягко затрусил под сенью перешептывающихся деревьев.
Миновав три дома, оглянулся.
— Вилл? Знаешь, ты кто? Старый, паршивый, тупой англиканский баптист!
С этими словами он исчез.
Вилл прижал к груди книги, влажные от его ладоней.
«Не оглядывайся! — велел он себе. — Не буду! Не оглянусь!»
И глядя только туда, где был его дом, он зашагал в ту сторону. Быстро зашагал.
Глава седьмая
На полпути к дому Вилл ощутил за спиной частое дыхание какой-то тени.
— Театр закрыт? — спросил он, не оглядываясь.
Джим молча вышагивал рядом с ним, наконец произнес:
— Никого дома.
— Тем лучше!
Джим сплюнул.
— Паршивый баптистский проповедник, вот ты кто!
Внезапно из-за угла выскользнуло перекати-поле, большой рыхлый мяч из светлой бумаги несколько раз подпрыгнул, потом прижался, вздрагивая, к ногам Джима.
Смеясь, Вилл схватил бумажный ком, расправил и подбросил вверх. Тут же он перестал смеяться.
Глядя, как светлый листик, шурша, порхает между стволами, мальчики вдруг похолодели.
— Постой… — медленно произнес Джим.
В ту же секунду они сорвались с места, крича:
— Не порви его! Осторожно!
Бумага билась в их руках словно барабан.
«ОТКРЫТИЕ ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОГО ОКТЯБРЯ!»
Губы их шевелились, выговаривая буквы, набранные шрифтом рококо.
— Кугер и Мрак…
— Луна-Парк!
— Двадцать четвертого октября! Это завтра!
— Исключено, — сказал Вилл. — После Дня Труда закрываются все луна-парки…
— Дудки! Тысяча чудес! Смотри! «МЕФИСТОФЕЛЬ, ГЛОТАТЕЛЬ ЛАВЫ»! «МИСТЕР ЭЛЕКТРИКО»! «ЧУДОВИЩНЫЙ МОНГОЛЬФЬЕР»!
— Воздушный шар, — заметил Вилл. — Монгольфьер — это воздушный шар.
— «МАДЕМУАЗЕЛЬ ТАРО»! — продолжал читать Джим. — «ВИСЕЛЬНИК», «ДЬЯВОЛЬСКАЯ ГИЛЬОТИНА»! «ЧЕЛОВЕК С КАРТИНКАМИ»! Ух ты!
— Какой-нибудь старый чувак с татуировкой.
— А вот и нет. — Джим жарко дышал на бумагу. — Он с картинками. Особый номер. Спешите видеть! Весь расписан чудовищами! Зверинец! — Глаза Джима перескакивали с одной строки на другую. — «СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ! СКЕЛЕТ!» Правда здорово, Вилл? Не «Человек-Щепка», нет, а «СКЕЛЕТ! СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ! ВЕДЬМА ПЫЛЮГА!» Что такое «Ведьма Пылюга», Вилл?
— Старая, грязная цыганка…
— Нетушки. — Джим прищурился, давая волю воображению. — Это Цыганка, которая родилась из Пыли, выросла в Пыли и когда-нибудь вновь рассыплется горсткой праха. Вот еще: «ЕГИПЕТСКИЙ ЗЕРКАЛЬНЫЙ ЛАБИРИНТ! СМОТРИТЕ СЕБЯ ТЫСЯЧЕКРАТНО ПОВТОРЕННЫМ! ХРАМ ИСКУШЕНИЙ СВЯТОГО АНТОНИЯ»!
— «САМАЯ ПРЕКРАСНАЯ…» — прочитал Вилл.
— «…ЖЕНЩИНА В МИРЕ», — закончил Джим.
Они уставились друг на друга.
— Разве в аттракционы Луна-Парка входит «Самая прекрасная женщина в мире», Вилл?
— Ты когда-нибудь видел в луна-парках женщин, Джим?
— Видел кикимор. Но как же эта афиша утверждает…
— Ладно, кончай!
— Ты злишься на меня, Вилл?
— Нет, просто… хватит об этом!
Ветер выхватил афишу из их рук.
Она взлетела над деревьями и скрылась, исполнив залихватское коленце.
— Все равно неправда это, — выдохнул Вилл. — Не бывает луна-парков так поздно в году. Чертовская ерунда. Кто захочет туда ходить?
— Я. — Джим спокойно стоял, окутанный мраком.
«Я», — подумал Вилл, и глаза его видели блеск гильотины, гармошки света среди египетских зеркал, сернокожего дьявола, потягивающего лаву, словно крепкий чай.
— Эта музыка… — пробормотал Джим. — Каллиопа. Они прибудут сегодня ночью!
— Луна-парки прибывают на восходе.
— Ага, но как насчет давешнего запаха лакрицы и сахарной ваты?
И Вилл подумал о запахах и звуках, которые несла из-за темнеющих домов воздушная струя, о мистере Тетли, который стоял, прислушиваясь, рядом со своим деревянным другом-индейцем, о мистере Кросетти со слезинкой на щеке, о шесте над входом в парикмахерскую, чей красный язык скользил по кругу, выходя из ниоткуда и уходя в бесконечность.
Зубы Вилла выбили дробь.
— Пошли домой.
— Мы уже дома! — удивленно воскликнул Джим.
9 
