Последние отзывы

  65  

Большие серые глаза мальчика наполнились тревогой.

– В путь?

– Нам необходимо без промедления возвратиться в Тарс.

Марий-младший заморгал, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы, еще раз окинул полным обожания взглядом свою отару и глубоко вздохнул.

– Готов, tata.

В самом начале пути Юлия пристроилась на своем ослике к высокому каппадокийскому коню, на котором трусил ее супруг.

– Скажи, что тебя так встревожило? – спросила она. – И почему ты в такой спешке выслал вперед Морсима?

– В Каппадокии произошел переворот, – объяснил Марий. – Царь Митридат усадил на тамошний трон собственного сына, приставив к нему регентом своего тестя. Каппадокийский паренек, который был прежде царем, убит – и я подозреваю, что это дело рук Митридата. Однако ни я, ни Рим, как ни прискорбно, ничего не можем с этим поделать.

– Ты видел настоящего царя, прежде чем он погиб?

– Нет. Зато я видел Митридата.

Юлия поежилась и заглянула мужу в лицо.

– Значит, он был в Мазаке? Как же тебе удалось сбежать?

Марий был немало удивлен.

– Сбежать? У меня не было необходимости спасаться бегством, Юлия. Пускай Митридат вершит судьбами всей восточной части Понта Эвксинского, однако он никогда не посмеет причинить вред Гаю Марию!

– Тогда почему мы так торопимся? – саркастически осведомилась Юлия.

– Чтобы не предоставлять ему возможности вообразить, будто ему под силу причинить Гаю Марию вред, – с ухмылкой отвечал ее супруг.

– А Морсим?

– Боюсь, тут причина совсем прозаическая, meum mel. В Тарсе сейчас стоит несносная жара, поэтому я поручил ему нанять для нас корабль. Мы не станем задерживаться в Тарсе, а сразу выйдем в море. На море и отдохнем. Мы посвятим все лето неспешному изучению киликийского и памфилийского побережья, а также сойдем на берег и поднимемся в горы, чтобы полюбоваться Ольбой. Я знаю, что лишил тебя удовольствия посетить Селевкидову Трахию, но теперь, на обратном пути, у нас есть время, и мы все наверстаем. Поскольку твой род восходит к Энею, тебе следовало бы поприветствовать потомков Тевкра.^[76] Еще говорят, что в нагорном Тавре, над Атталеей, лежат чудесные озера. Мы съездим и туда. Тебя устраивает такой план?

– О, да!

Намеченная программа была детально выполнена, поэтому Гай Марий с семейством добрался до Галикарнаса только в январе, сперва изучив побережье, славившееся своими красотами и безлюдьем. Им на пути не попалось ни одного пирата, даже у Корацезия, где Марий не отказал себе в удовольствии забраться на утес, на котором возвышалась древняя пиратская цитадель, чтобы наконец решить задачу ее гипотетического штурма.

В Галикарнасе Юлия и Марий-младший почувствовали себя, как дома: едва ступив на берег, они принялись освежать в памяти местные диковины. Марий же засел за чтение двух писем: одно дошло из Ближней Испании, от Луция Корнелия Суллы, другое написал уже из Рима Публий Рутилий Руф.

Войдя в кабинет, Юлия застала Мария сумрачным и нахмуренным.

– Дурные вести? – догадалась она.

Насупленность мигом уступила место подобию беззаботной гримасы, после чего Марий попытался изобразить воплощение невинности.

– Я бы не назвал эти вести дурными.

– Но есть ли вести по-настоящему добрые?

– Есть. Скажем, те, что сообщает Луций Корнелий: наш подопечный Квинт Серторий завоевал Травяной венок.^[77]

Юлия радостно вскрикнула:

– О, Гай Марий, как это чудесно!

– Всего-то в двадцать восемь лет! Настоящий Марий!

– Как он его завоевал? – потребовала подробностей Юлия.

– Спас армию от уничтожения – как же еще? Только этим и можно заслужить corona obsidionalis.

– Оставь свои шутки, Гай Марий. Ты знаешь, что я имею в виду.

– Прошлой зимой его и командуемый им легион отправили в Каастуло для охраны района в качестве подкрепления легиону Публия Лициния Красса в Дальней Испании. Войска Красса взбунтовались, вследствие чего кельтиберы преодолели оборонительные заслоны города. Тут-то наш паренек и покрыл себя славой! Он отстоял город, спас оба легиона и тем завоевал Травяной венок.

– Обязательно сама напишу ему и поздравлю. Интересно, знает ли о его достижениях его мать? Как ты считаешь, он с ней поделится новостью?

– Вряд ли, он слишком застенчив. Лучше напиши Рие об этом сама.

– Обязательно! О чем еще пишет Луций Корнелий?

– Почти ни о чем, – Марий вздохнул. – Он не больно весел. Но в конце концов он и не бывает иным. Он воздает Квинту Серторию должную хвалу, но, подозреваю, он с большей радостью надел бы Травяной венок на собственную голову. Тит Дидий не позволяет ему командовать войсками в деле.

  65