очень нудно 
55 
— Болит? — спросил у нее доктор Заяц. Сиделка перевела его вопрос на местный язык и вскоре сообщила:
— Она говорит, что у нее все хорошо и ничего не болит. — Девочка продолжала что-то рассказывать, и доктор Заяц снова спросил:
— О чем это она?
Сиделка вдруг страшно смутилась и пробормотала:
— Лучше бы все-таки они перестали пользоваться этим болеутоляющим!
Но малышка продолжала что-то лепетать, и Заяц, помолчав, опять поинтересовался у сиделки, о чем рассказывает девочка.
— Да просто свой сон! — уклончиво ответила сиделка. — Говорит, что видела свое будущее. Говорит, что будет очень счастливой и родит себе много-много детишек. Хотя, по-моему, их у нее получится слишком много!
А девочка, слушая их разговор, улыбалась доктору, посматривая на него вызывающим и вовсе не детским взглядом.
И вот теперь Патрик Уоллингфорд, сидя у него в кабинете, в бостонской клинике, смотрит на него с такой же ухмылкой!
«Какое безумное совпадение!» — подумал доктор Заяц, наблюдая за выражением лица своего пациента.
«Жертва тигра» — так про себя называл он ту девочку из Бомбея, потому что малышка рассказывала врачам и сестрам, что когда ее ручка попала в машину, та зарычала на нее, как тигр.
Безумное то было совпадение или нет, но что-то в облике Уоллингфорда заставило доктора Заяца на время умолкнуть и задуматься. Похоже, эта «жертва льва» — как давно уже называл он Патрика, — нуждается не только в новой руке.
Откуда доктор Заяц мог знать, что на всем белом свете не было человека, в котором Патрик Уоллингфорд нуждался так, как в Дорис Клаузен!
Глава 7
Болевой синдром
Как объявил доктор Заяц на своей первой пресс-конференции — сразу после пятнадцатичасовой операции, — состояние пациента можно назвать «тяжелым, но стабильным». Патрику Уоллингфорду после общего наркоза все время хотелось спать, и он постоянно задремывал. Естественно, сказал Заяц, пациента накачали «различными иммунодепрессантами», однако он не пожелал уточнить, какими именно и как долго их будут применять. (Не упомянул он также и о стероидах.)
Знаменитый хирург, к которому в эти минуты было приковано внимание всей страны, заметно нервничал и отвечал на вопросы кратко и раздраженно. Как выразился один из его коллег, — а именно рогоносец Менгеринк, редкостный кретин! — «глаза у Заяца блестели, как у пресловутого „сумасшедшего профессора“!»
Ранним утром перед той исторической операцией доктор Заяц, как всегда, бегал по окутанному предрассветными сумерками и покрытому раскисшим снегом берегу реки Чарльз. И вдруг застыл как вкопанный: из призрачного тумана вынырнула и промелькнула мимо него девушка, которая обогнала его так легко, будто он вовсе и не бежал, а стоял на месте. Упругие ягодицы бегуньи, туго обтянутые спортивными брючками, решительно удалялись от Заяца, напрягаясь и расслабляясь, точно пальцы, когда их сжимают в кулак. Ах, какая у нее была попка!
Прекрасной бегуньей оказалась… Ирма! Вот так получилось, что всего за несколько часов до ответственнейшей операции по присоединению кисти Отто Клаузена к левой культе страждущего Патрика Уоллингфорда доктор Заяц ощутил болезненный укол в сердце. Дыхание замерло у него в груди, а желудок свела такая боль, словно его ударили под дых кулаком или, скажем, бампером грузовика, развозящего пиво… Заяц согнулся пополам, обхватив себя руками, и тут к нему бодрым спринтерским шагом подбежала Ирма.
Доктор просто дар речи потерял от боли, благодарности, стыда, обожания, страстного желания — тут и слов-то не подобрать. А Ирма, заботливо поддерживая и обнимая доктора, повела его назад на Браттл-стрит, точно сбежавшего из дома ребенка.
— Вы совершенно обезвожены, — выговаривала она ему, — вашему организму необходимо пополнить запас жидкости. — Ирма прочитала бесчисленное множество книг о дегидрации организма и о тех «барьерах», которые любители бега, по мнению ученых, «регулярно разрушают», тогда как должны научиться «осторожно их преодолевать».
У Ирмы, что называется, «от зубов отскакивали» словечки, принятые в экстремальном спорте, а также эпитеты, связанные со все более ужесточающимися тестами на выживание и жизнестойкость (ей, например, очень нравилось слово «упертый»). Не меньше увлекалась она и теорией «есть, чтобы бегать» — сбалансированная диета, женьшеневые клизмы, бананы и зеленый чай перед пробежкой, а после нее — клюквенный коктейль.
55 
