Последние отзывы

  100  

— Самая ответственная минута? — спросил голос Хелен. — Чем же ты занят? И с кем? Она очень мила?

Говоря по телефону, Хелен любила подразнить его фривольными шуточками. Гарп не переставал этому удивляться, в жизни Хелен ничего такого себе не позволяла, она просто не была кокеткой. И хотя Хелен по-прежнему очень волновала его, ни в ее платье, ни в манерах не было ничего, что привлекло бы похотливый взгляд мужчины. А вот по телефону голос ее откровенно соблазнял, и так было всегда.

— Я обжегся, — сказал он со слезой в голосе. — Лук жарю. Масло очень горячее, лук может подгореть. А что такое стряслось, черт побери?

— Бедненький ты мой! — Хелен продолжала его дразнить. — Ты выполнил поручение Пэм? — Пэм была лаборанткой на английской кафедре: интересно, черт подери, какое поручение он должен выполнить? — И сильно обжегся?

— Не сильно, — ответил Гарп. — О чем надо было позвонить?

— Насчет брусков, — сказала Хелен.

Ах да, „Пиломатериалы“, вспомнил Гарп. Ему было поручено обзвонить склады пиломатериалов и выяснить, сколько стоит распилить по размеру несколько брусков. Хелен собиралась заехать за ними по дороге домой. Но его отвлекли консультации по вопросам брака, и бруски вылетели у него из головы.

— Забыл, — честно признался он, зная, что у Хелен наверняка имеется запасной план (она до звонка знала, что так и будет).

— Позвони на склады сейчас же, — сказала Хелен. — А я тебе перезвоню из детского сада. Я заеду за Уолтом, и мы с ним вместе поедем за брусками. Он обожает склады пиломатериалов.

Уолту исполнилось пять; его младший сын ходил в детский сад (он еще называется дошкольным центром): но как бы это заведение ни называлось, царившая там общая безответственность рождала в воображении Гарпа самые кошмарные картины.

— Ладно. Сейчас начну обзванивать, — согласился он.

Но, во-первых, его беспокоил соус — вдруг подгорит, и, во-вторых, не хотелось заканчивать разговор на такой скучной холодной ноте.

— Знаешь, — продолжил он, — я подыскал себе интересную работу.

Хелен вначале никак не отреагировала, и Гарп наслаждался ее молчанием. Но молчала она недолго.

— Ты же писатель, дорогой, — сказала она. — Ну тебя уже есть интересная работа.

Иногда Гарп просто впадал в панику: неужели Хелен и правда хочет, чтобы он всю жизнь торчал дома и писал? Конечно, это ее очень устраивает. Впрочем, это устраивало и его; ведь он никогда ничего другого не хотел.

— Прости, надо помешать лук, — прервал жену Гарп. — А тут еще рука очень болит, — поспешил он добавить.

— Хорошо, я еще позвоню… когда у тебя будет опять „самая ответственная минута“, — Хелен продолжала дразнить Гарпа, ее соблазняющий тон и возбудил его, и вогнал в ярость.

Он перемешал лук, добавил в кипящее масло с полдюжины нарезанных помидоров, перца, соли и ригана и лишь тогда стал звонить, ограничившись, правда, одним складом — ближайшим к детскому саду Уолта. Хелен была иногда необыкновенно практична: ничего не покупала, предварительно не сравнив цены в разных местах; Гарпа эта ее черта восхищала. Сам он считал, что дерево есть дерево — и лучше всего купить эти чертовы бруски там, где удобнее.

„Что такое консультант по вопросам брака? — думал Гарп, размешивая столовую ложку томата в чашке теплой воды. — Интересно, почему это важную работу всегда делают шарлатаны? Что может быть важнее семьи и брака?

Ну, кажется, пора добавить воду с томатом в кипящий соус.

А ведь, скорее всего, такой консультант в табели о рангах стоит ниже костоправа. И, наверное, как хирурги презирают костоправов, так и психиатры задирают нос перед доморощенными консультантами по вопросам брака“.

Гарп никого так не презирал, как психиатров, которые обкрадывают личность, все упрощая и сводя ее к примитивной модели. Гарп не сомневался: психиатром становится тот, кто не способен разобраться в собственном душевном хаосе.

Профессиональный психиатр обращается с душевным хаосом без должного уважения. У них одна цель — прочистить пациенту мозги, а этого, по их мнению, можно достичь, изъяв из его души все завихрения. Разумеется, это самый простой и действенный способ. Но ведь фокус в другом: душевный хаос надо не выдирать с корнем, а заставить его служить на пользу пациенту. „Писателю легко говорить, — как-то сказала ему Хелен. — Для художника душевная сумятица — источник творчества. А все простые люди хотят от нее избавиться. Я, во всяком случае, хочу. Представляю, какой из тебя вышел бы психиатр! Что бы ты стал делать с бедным пациентом, который попросил бы избавить его от душевного хаоса, — ведь в отличие от тебя он не может никак его использовать. Ты бы, наверное, посоветовал ему написать роман“. Вспомнив этот разговор, Гарп помрачнел. Да, он тоже упрощает проблему, которая так злит его, но психиатры, он убежден, упрощают еще больше.

  100