очень нудно 
26 
Стюарт Перси направил Дженни Филдз ноту на официальном бланке секретаря школы. Его послание гласило: „Неужели у вас хватит жестокости потребовать, чтобы мы усыпили собаку?“
Дженни ответила ему по телефону:
— Хватит, можете не сомневаться. А если не хотите усыпить, так посадите по крайней мере на цепь.
— Разве можно лишать животных свободы? Зачем тогда их вообще держать дома?
— Если незачем, усыпите.
— Спасибо за совет, все обязательные уколы псу уже сделаны. Это добрейший пес, он без причины никогда ни на кого не бросится.
Гарп по этому поводу впоследствии заметил: „Персик высказался достаточно ясно: его пес учуял мое якобы азиатское происхождение“.
— Что такое нюх? — спросил у матери маленький Гарп. Доктор Пелл штопал ему левое ухо, а Дженни напомнила доктору, что Гарпу совсем недавно сделали противостолбнячный укол.
— Какой еще нюх? — переспросила Дженни.
Из-за причудливой формы уха он потом всю жизнь носил длинные волосы, хоть и считал, что это не его стиль.
— Персик сказал, что у его пса есть нюх.
— Когда он укусил тебя?
— Да. Что такое нюх?
Дженни это прекрасно знала.
— Значит, пес понял, что ты у меня самый-самый вкусный мальчик на свете.
— Я?! — изумился Гарп.
— Ну конечно.
— А как пес об этом узнал?
— Понятия не имею.
— А что такое япошка? — не унимался Гарп.
— Это тоже сказал Персик? — спросила Дженни.
— Он так сказал про мое ухо.
— Ухо? Это значит, что у тебя особенные, замечательные ушки.
Дженни хотела выложить сыну прямо сейчас все, что она думает об этих Перси, но потом отказалась от этой мысли: вдруг Гарп пошел в нее и злость может понадобиться ему позже, в какой-нибудь критический момент. „Приберегу для него этот заряд до той поры, когда он сможет употребить его с пользой“, — сказала себе Дженни. Она предвидела, что все главные сражения впереди.
„Матери был просто необходим противник, — писал Гарп. — Реальный или воображаемый враг подсказывал ей, как себя вести в жизни, как воспитывать сына. Сложилось так, что материнство далось ей неестественным образом. И, думаю, она сомневалась, может ли вообще хоть что-нибудь получиться в силу естественного хода вещей. Она всегда была сдержанна и целеустремленна“.
Когда Гарп был маленький, врагом номер один для Дженни Филдз стал „мир от Стюарта Перси“. Это были годы подготовки Гарпа к „Академии Стиринга“.
Она отпустила Гарпу волосы, чтобы прикрыть изуродованное ухо. Гарп рос красивым мальчиком, что весьма удивляло Дженни, ведь красота не относилась к факторам, определявшим ее отношение к технику-сержанту Гарпу. Будь он Аполлоном, Дженни вряд ли заметила бы это. Но то, что сын ее красив, она быстро заметила, только ростом был маловат, точно сама природа подогнала его по размеру к капсуле башенного стрелка.
На глазах у Дженни выросла шумная ватага ребятни, вытаптывавшей площадки и газоны „Академии“. Взрослея, ребята становились угловатыми и нескладными. Кларенсу дю Гару скоро потребовались очки, которые он вечно разбивал. Несколько лет Дженни лечила его от воспаления уха, а однажды пришлось повозиться со сломанным носом. Тальбот Мейер-Джонс вырос и стал шепелявить, у него постоянно был насморк, а фигура напоминала пузырек, но характер при всем том был славный. Эмили Гамильтон так вымахала, что обо все спотыкалась и задевала руками, и вечно ходила с ободранными локтями и коленками. У нее обозначились грудки, и, глядя на них, Дженни порой жалела, что у нее нет дочери. Братья Айра и Бадди Гроув стали плотными, коренастыми крепышами. Они вечно возились в мастерской под началом отца, и пальцы у них были измазаны и расплющены. Светловолосые, стерильно чистенькие дети семейства Перси тоже подросли, в глазах появился тусклый ледяной блеск: так блестела ледяная корка на мутной речке Стиринг, которая, пробившись сквозь засоленные болота, вливала свои скудные воды в океан.
Гарп еще не ходил в школу, когда Стюарт-младший, которого называли также Стьюи-второй, закончил последний класс. Он дважды приходил к Дженни с растяжением связок, и один раз ей пришлось лечить его от гонореи. Впоследствии ему предстояла Гарвардская школа бизнеса, стафилококковая инфекция и бракоразводный процесс.
Рэндольфа Перси звали Мямликом до самой его смерти, наступившей в возрасте тридцати пяти лет от сердечного приступа (он был прекрасный производитель в духе Толстого Персика и сам успел завести пятерых детей). Окончить „Академию Стиринга“ Мямлик не смог, но его определили в другую школу, где он благополучно получил свой аттестат. Однажды семейный воскресный обед был прерван отчаянным криком Мидж: „Наш Мямлик умер!“. Это прозвище в таком контексте прозвучало столь ужасно, что после смерти Рэндольфа никто больше не звал его Мямликом.
26 
