очень нудно 
39 
— Отправляйтесь в постель и порадуйтесь тому, что живы. Не забывайте, что такое везение выпадает не каждому. И чтобы впредь без этих глупостей, слышите?
— Ну Сэм еще куда ни шло, — сказала Элиза, когда мальчики удалились, — ему всего двенадцать. Но напрасно ты бьешь четырнадцатилетнего Боба. Он уже сейчас крепче тебя. Когда-нибудь он тебе отомстит.
Вместо ответа Смит направился к подвальной двери, с ключами от которой не расставался.
— И незачем так старательно запираться! — крикнула ему вслед из столовой Элиза. — А если что-нибудь случится и ты мне срочно понадобишься?
— Так позови!
— Ну да, конечно, — пробормотала она, унося остатки ужина на кухню. — В таком грохоте ты и не услышишь. Попомни мои слова, Боб Смит: когда-нибудь мальчики тебе отомстят.
Пассажи фортепианного концерта Сен-Санса вырывались из двух гигантских динамиков, установленных по обе стороны от арки, перед кухней. Пока Клэр Понсонби чистила в старой мраморной раковине креветки, ее брат открыл духовку, надел рукавицы-прихватки и вытащил терракотовую посудину для запеканок. Ее крышку окутывал тонкий лист пресного теста, чтобы не испарились драгоценные соки. Водрузив посудину на мраморный кухонный стол, прослуживший уже триста лет, Чарлз приступил к утомительному занятию: начал очищать крышку от теста.
— Сегодня у меня родился удачный афоризм, — сказал он, не выпуская нож. — Сплетни — как чеснок: хороший слуга, но плохой хозяин.
— В самый раз для нашего меню, но неужели в Хаге так много сплетничают, Чарлз? В конце концов, никто ничего не знает.
— Да, никто не знает, попали ли в крематорий другие части тела, но все только и делают, что строят догадки. — Он хихикнул. — Главный герой сплетен — Курт Шиллер, который, вообрази, бегает жаловаться ко мне! Декоративный тевтон, вороватый недотепа… м-м, пальчики оближешь.
— Аромат божественный, — согласилась Клэр, с улыбкой оборачиваясь к нему. — Давно мы не ели тушеной говядины.
— Но сначала — креветки с чесночным маслом, — сказал Чарлз. — Ты закончила?
— Очищаю последнюю. Идеальная музыка для идеального ужина. Сен-Санс такой удивительный. Растопить масло, или ты сам справишься? Толченый чеснок уже готов. Вон там, в блюдце.
— Я сам, а ты пока накрой на стол, — решил Чарлз, бросая кубик сливочного масла на сковороду. Вскоре масло закипело и чеснок подрумянился. — Лимон! Про лимонный сок ты забыла?
— Чарлз, ты что, ослеп? Он прямо перед тобой.
Каждый раз, слыша хрипловатый голос Клэр, большая собака, которая лежала в углу кухни, положив голову на лапы, поднимала голову, стучала по полу хвостом и шевелила светлыми бровями, словно аккомпанируя музыке речи.
Доверив креветки умелым рукам Чарлза и накрыв на стол, Клэр вынула из ящика кухонного стола большую миску, наполненную консервированным собачьим кормом.
— Бидди, вот и твой ужин, лапочка моя. — Она прошла через кухню и поставила миску перед лапами собаки. Мгновенно вскочив, Бидди принялась жадно глотать еду. — Это из-за родства с лабрадорами ты такая обжора, — заметила Клэр. — Жаль, что кровь овчарки не умаляет твой аппетит. Удовольствия, — почти мурлыкающим голосом добавила она, — неизмеримо приятнее, если растягивать их.
— Абсолютно согласен, — откликнулся Чарлз. — Поэтому не будем торопиться.
Брат и сестра сели друг против друга за деревянный стол и приступили к неспешному процессу поглощения еды, прерывая его лишь на время, когда требовалось перевернуть или сменить пластинку. Сегодня в кухне звучал Сен-Санс, завтра, возможно, зазвучит Моцарт или Сати — смотря что будет в меню. Выбирать музыку, как и вино, надо уметь.
— Полагаю, ты идешь на выставку Босха, Чарлз?
— Да, и никакие силы меня не удержат. Не могу дождаться, когда наконец увижу подлинники, а не репродукции! Разве могут они сравниться с оригиналом? С его жутким юмором — сознательным или неосознанным. Почему-то мне никак не удается раскусить Босха! Может, он был шизофреником? Или его вдохновение питали галлюциногенные грибы? Или его просто воспитали так, что он видел не только наш мир, но и потусторонний? Их представления о жизни и смерти, награде и наказании разительно отличались от нынешних — в этом я уверен. Его демоны прямо-таки источают злорадство, когда подвергают беспомощных людей адским пыткам. — Он усмехнулся. — Конечно, в аду никому и не положено быть счастливым. О, Клэр, Босх — поистине гений! А его полотна, его полотна!..
39 
