очень нудно 
34 
Идзанами посмотрела на меня испытующе. Наверное, сомневалась, действительно ли хватит у меня силы духа, чтобы превратиться в столь крошечное и ничтожное существо.
— Это возможно совершить один-единственный раз. Когда насекомое умрет, ты снова будешь должна вернуться в царство мертвых. Другого способа нет. Неужели ты все равно согласна? И вдобавок неизвестно какая смерть ждет тебя. Не забывай, тебе еще раз придется пройти через муки смерти, — произнесла Идзанами и снова подняла чашу. Со скучающим видом она плеснула остатки воды на самую середину страны Ямато. От этого небрежного жеста множество людей неожиданно лишилось жизни в Ямато. и, наверное, это вызвало большой переполох.
Я вышла из рабочего кабинета Идзанами, пошла по темному коридору подземного дворца и все продолжала думать, что если есть такая возможность, то надо во всем убедиться своими глазами. И все же тяжело будет возвращаться в царство мертвых, попав снова в мир живых. Стоит только задуматься об этом, становится трудно решиться на такой шаг. Но так хотелось увидеть мужа и дочку. И еще меня неприятно задело замечание Идзанами, что «люди отличаются от богов». Все смешалось у меня в душе, и я колебалась.
— Намима, как дела?
Из тени огромного столба вышла Хиэда-но-Арэ. Заметив, что ее рассказ испортил настроение Идзанами, она предпочла некоторое время не появляться ей на глаза.
Я же часто с ней беседовала. Хиэда-но-Арэ привыкла выступать перед высокопоставленными господами, рассказывала им истории о богах так, будто была их очевидцем. Она могла рассказывать один и тот же рассказ и во второй, и в третий раз, не изменив ни слова, ни полслова. Беседы наши было короткими, но ее рассказы всегда радовали меня — других развлечений в царстве мертвых не было.
— Намима, что-то вид у тебя понурый, — встав на цыпочки, Хиэда-но-Арэ, которая была ниже меня на голову, посмотрела мне в глаза.
Мне не хотелось, чтобы кто-то заглядывал мне в душу, и я невольно отвернулась.
— Что могло в этом подземном дворце так разбередить твое сердце? Может, Идзанами осерчала на тебя?
Арэ, любившая быть в курсе всех дел, попыталась взять меня за руку. Мы обе были духами, а потому тела наши прозрачны. Взять меня за руку невозможно, но мне показалось, что я почувствовала ее прикосновение, и вздрогнула. И я, и Хиэда-но-Арэ были всего лишь беспомощными созданиями, от которых только и осталось, что чувства и сознание. И все же в этот момент я неожиданно почувствовала, как она дотронулась до меня. Какое же это было давно забытое ощущение. Прикосновение живого было восхитительно. Умерев, я оказалась запертой здесь, разлученной с миром живых. Меня охватило беспокойство — я не знала, как быть, и невольно открылась Хиэда-но-Арэ:
— Душа моя в смятении после того, как узнала я от госпожи Идзанами, что муж мой и дочка вернулись на остров.
— Ты же мертва. Почему тебя это так разволновало? Конечно, живые скорбят по нам, но потом быстро забывают. Живые эгоистичны, поступают, как им удобно, и память у них короткая. Да и сами разве не были мы такими же? Теперь не должно быть нам дела до живых. Лучше уж оставь их в покое! — решительно заявила Арэ, но меня продолжали мучить сомнения. Вряд ли Хиэда-но-Арэ, у которой не было своей семьи и которая была в стране Ямато обласкана сильными мира сего, могла понять мои чувства, когда я рассказала ей о том, как мы с Махито, подвергая себя смертельной опасности, бежали с острова.
— Обидно мне, что не смогла спасти мою дочурку, — произнесла я, и Хиэда-но-Арэ, видно, поняла, что нашла ключ к моему признанию. На этот раз она рассмеялась и стала поддразнивать:
— Понятно, понятно. Ты, Намима, не только дочку, но и мужа не можешь забыть. Наверное, переживаешь, что после твоей преждевременной кончины муж живет с другой женщиной. Разве не так?
Действительно, после моей смерти и дня не прошло, чтобы я не вспомнила о Махито. Мне хотелось узнать только одно: каковы были его истинные намерения. Может быть, Идзанами горевала от того, что чувства ее к Идзанаги остались прежними, а сама была она заперта в царстве мертвых? А может, причиной была измена Идзанаги? Живые высокомерны. Им нет дела до умерших — они только и делают, что гоняются за радостями жизни. Конечно, со смертью ничего поделать невозможно. И все же, думаю, Идзанами хотела бы сказать Идзанаги: «Только не отказывайся от того, что было нами сделано! Не отказывайся от тех чувств, что изливали мы друг другу!»
34 
