21 
– Проклятье! Мне левая тазобедренная кость нужна, а у этого покойника ее почему-то нет!
– Левая тазобедренная кость, вы сказали? – прозвучал древний скрипучий голос, вполне возможно, принадлежащий Оуэну. – Есть такая, и совсем ни к чему мне. А печени у вас, случаем, не завалялось? Вот бы мне пригодилась…
– Найдется! – откликнулись в ответ. – Секундочку. Вот! Махнемся?
– Договорились! Ловите!
Что-то мелькнуло в ночи и покатилось вниз по склону, преследуемое торопливыми шагами.
– Все честно! А вот и ваша печень!
Чуть выше прозвучало «шлеп» и приглушенное:
– Есть!
– Эй! – раздался слева от нас женский голосок. – Раз уж об этом зашла речь, у вас черепа не найдется?
– Ну, разумеется! – отозвался второй мужчина. – А взамен что?
– А что надо?
– Суставы пальцев!
– Замечательно! Я перевяжу их веревочкой!
– Вот ваш череп!
– Поймала! Сейчас прибудут ваши пальчики!
– А ни у кого не завалялся переломанный позвоночник висельника? – вопросил глубокий мужской голос с венгерским акцентом, откуда-то издали справа.
На минуту воцарилась тишина. А затем:
– Какие-то переломанные позвонки здесь болтаются! Не знаю, подойдут ли!
– Возможно, подойдут! Вас не затруднит переслать их сюда?
Что-то белое, постукивая на лету, промелькнуло на фоне залитого звездным светом неба.
– Да. Вполне годятся. Что возьмете взамен?
– Забирайте даром! У меня все! Спокойной ночи! Послышался звук торопливо удаляющихся шагов.
– Вот видишь? – заметил старый пес. – Он не зарыл за собой.
– Мне очень жаль.
– Теперь мне всю ночь возиться в грязи.
– Боюсь, ничем не могу тебе помочь. У меня своей работы хватает.
– Эй, кто-нибудь, нужны глаза! – позвали из ночи.
– Здесь есть, – произнес кто-то с русским акцентом. – Во всяком случае, один глаз точно есть.
– А у меня – второй, – добавил аристократический голос с противоположной стороны.
– Выбирайте, кому-то достанется парочка ребер, кому-то – пара почек!
– Здесь, сюда, меняюсь на почки! – присоединился еще один голос. – И мне неплохо бы пателлу!
– А это что такое?
– Коленная чашечка!
– Да? Нет проблем…
На обратном пути, неподалеку от ворот, мы наткнулись на щуплого мужичка с седой бородой, клюющего носом и опирающегося во сне на лопату. Обычный человек, бросив случайный взгляд, принял бы его за могильщика, вышедшего немножко проветриться, но на деле запах его принадлежал Великому Сыщику, да и не дремал он вовсе. Кто-то общался чересчур громко.
Джек закутался, и мы скользнули мимо – тени средь других теней.
Таким образом, наша работа была завершена быстро и ко всеобщему удовлетворению, если не принимать во внимание усталого кладбищенского пса. Такие мгновения случаются редко и пролетают быстро, но всегда ярко вспыхивают в цепочке воспоминаний, когда, проанализированные и осмысленные, во времена великих напастей вновь призываются на помощь из туманных глубин памяти.
Прошу прощения. Новолуние, как говорится, наводит на размышления. Время очередного обхода. А затем опять немножко потаскаем тяжести.
18 ОКТЯБРЯ
За один прием мне не удалось вытащить труп из той грязи, где я его бросил. Я чертовски вымотался. Джек уединился со своими ингредиентами. Всюду шлялась полиция, прочесывая округу. И викарии был под боком, наставляя на путь истинный участвующих в поисках. Снова на землю пала ночь, а я вернулся обратно в грязь, отогнал парочку мелких трупоедов и в который раз взвалил на плечи ставшую уже привычной ношу.
Так я пахал чуть больше часа, периодически выкраивая минутку-другую перевести дыхание, когда вдруг понял, что не один. Он был куда больше меня и двигался столь беззвучно, что я даже позавидовал, – словно лоскут ночи отделился от пейзажа и бесшумно плыл средь окружающей тьмы. Он, казалось, мгновенно понял, что я заметил его, и направился ко мне длинными легкими прыжками. Это был один из самых громадных псов, каких я когда-либо видел за пределами Ирландии.
Поправка. Когда он приблизился, я понял, что на самом деле это вовсе не пес. На меня надвигался здоровенный серый волк. Пятясь задком от трупа, я быстренько прокрутил в уме все, что помнил, о благополучных исходах подобных встреч и обстоятельствах, которые этому способствовали.
– Можешь забрать, – сказал я. – Нисколько не возражаю. Правда, он не в лучшем состоянии.
Волк еще надвинулся. Чудовищные челюсти, дикие огромные глаза… Он сел.
21 
