51 
Марк вопросительно посмотрел на старика, гадая, что тому понадобилось. Может, он заболел? Иначе зачем он позвонил ему в дверь в такой час?
– У вас что-нибудь случилось?
– Э-э... нет. Простите, но я хотел спросить вас о том же. Как мадемуазель?
– Спасибо, прекрасно, если не считать того, что она немного запаздывает. Ее еще нет. – Марк улыбнулся престарелому господину, старик был в бархатной куртке с шалевым воротником и вязаных шлепанцах, наверняка их связала ему дочь.
– Может быть, зайдете?
Марк отступил в сторону. Ему хотелось выпить наконец виски, которое он себе налил. Однако старик отрицательно покачал головой:
– Нет-нет.
Он посмотрел на Марка с сожалением. Старику были хорошо, даже слишком хорошо знакомы его проблемы – мужчина вечно в разъездах, никогда не бывает дома. Он сам прошел этот путь. Его жена умерла, а он узнал об этом слишком поздно.
– Месье, она не опаздывает, ее вчера вечером увезли в больницу.
Старик видел, что Марк потрясен.
– Шанталь в больнице? Господи, где?
– В Американской больнице. Она была в шоке/Водитель «скорой помощи» сказал, что...
– О Господи!
Марк в ужасе посмотрел на соседа, бросился в квартиру и схватил со стула пиджак. Через несколько секунд он был уже снова в дверях. Старик отступил в сторону. Марк выбежал из квартиры и громко захлопнул за собой дверь.
– Я должен ехать к ней.
«Боже, Шанталь... О нет... Значит, она не с другим мужчиной». С бешено бьющимся сердцем Марк бегом сбежал по лестнице, выскочил на улицу и стал ловить такси.
Глава 11
Такси остановилось перед домом номер 92 по бульвару Виктора Гюго. Это была тихая окраина Парижа. Марк поспешно сунул таксисту несколько банкнот и побежал в больницу. Приемные часы давно закончились, однако Марк стремительно прошел к столу справочной службы и потребовал информацию о мадемуазель Шанталь Мартин. Ему сказали, что Шанталь лежит в палате 401, ее доставили с инсулиновым шоком, но сейчас ее состояние удовлетворительное и через два дня она сможет вернуться домой. Слушая медсестру, Марк смотрел на нее в смятении. Не вступая в дальнейшие разговоры, он прошел к лифту и поднялся на четвертый этаж. Выйдя из лифта, он оказался перед сестринским постом. Медсестра строго посмотрела на него и спросила:
– Что вам угодно, месье?
– Я к мадемуазель Мартин. – Марк пытался говорить властным тоном, но ему вдруг стало страшно. Как это случилось, почему? Он вдруг почувствовал угрызения совести – ведь он уехал, оставив Шанталь одну. – Мне нужно ее видеть.
Медсестра покачала головой.
– Завтра.
– Она спит?
– Вы можете навестить ее завтра.
– Прошу вас, я приехал издалека... – Марк хотел было сказать «с юга Франции», но потом передумал и открыл бумажник. – Я прилетел из Соединенных Штатов, из Сан-Франциско. Я вылетел первым же рейсом, как только узнал о том, что произошло.
Повисла долгая пауза. Наконец медсестра сдалась:
– Ну хорошо, вы можете ее навестить, но не больше двух минут. А потом вы немедленно уйдете. Вы ее... отец?
Марк только головой покачал, это было последним ударом.
Медсестра проводила его до палаты, это оказалось недалеко. Оставив Марка-Эдуарда у двери, она ушла. Немного помедлив на пороге, он тихо вошел в палату и шепотом позвал:
– Шанталь?
Шанталь лежала на кровати. Она была очень бледна и казалась совсем юной. К ее руке была присоединена трубка для внутривенного вливания, соединенная другим концом с каким-то пузырьком зловещего вида.
– Дорогая...
Марк подошел ближе, спрашивая себя, что же он натворил. Он взял эту девушку, почти девочку, на свое попечение, предоставив в ее распоряжение только половину своей жизни. Он вынужден прятать ее от матери, дочери и жены, иногда даже от самого себя. Какое право он имел так с ней поступать? Марк подошел ближе и взял Шанталь за свободную руку. Ее открытые глаза блестели неестественно ярко.
– Дорогая, что случилось?
Шестое чувство уже подсказало ему, что инсулиновый шок не был случайным. У Шанталь был диабет того типа, с которым не шутят. Но пока она принимала инсулин, правильно питалась и достаточно много спала, она чувствовала себя практически здоровой.
Шанталь закрыла глаза, и на кончиках ресниц блеснули слезы.
– Je m'excuse. Прости меня. – Она помолчала. – Я перестала колоть инсулин.
– Ты сделала это нарочно?
Шанталь кивнула. Марку показалось, будто что-то ударило его в самое сердце.
51 
