59 
Туан был высоким и худым молодым человеком с тонким, слегка крючковатым носом и длинной, тоже тонкой шеей. Его гладкая, равномерно смуглая кожа имела золотистый оттенок, темные густые волосы были абсолютно прямыми, а большие темно-карие глаза смотрели ищуще и одновременно робко, словно глаза животного. Длинные тонкие, тоже смуглые руки постоянно находились в движении, он часто поглаживал шею или опускал их вниз, по бокам, и тогда они напоминали двух бьющихся в клетке птиц. Кое-кто считал, что дядюшка Тим позаимствовал для него прозвище из романа, поскольку оно символизировало не просто настороженность и робость, но и страх перед судьбой, которая рано или поздно должна его настигнуть. Однако пока никаких подтверждений эта догадка не получила. Ужасное исчезновение Мэриан, расстроившаяся свадьба, отсутствие новостей — все это мучило Туана так же, как и других.
Задумавшись о последних событиях, он отложил ручку, потом снова взял ее, но, поняв, что устал и не может сосредоточиться, отправился в гостиную и принялся расхаживать из угла в угол. Теперь он различал доносившиеся с улицы звуки. Туан подумал было, не прогуляться ли к реке — река находилась неподалеку от дома, — но отбросил эту мысль.
Вдруг раздался долгий, настойчивый звонок в дверь. «Кто бы это мог быть?» — раздраженно поморщился Туан, почти не сомневаясь, что визит сулит неприятность. Несколько секунд он сомневался, стоит ли открывать. Звонок зазвенел снова, на этот раз еще более требовательно. Нахмурившись, Туан подошел к двери и открыл ее.
На пороге стояла женщина. Это была Мэриан.
Распахнув дверь пошире, Туан шагнул ей навстречу — и очень кстати: Мэриан готова была упасть в обморок. Он подхватил ее, втащил в дом и быстро закрыл дверь. Мэриан рухнула на пол. Туан опустился рядом с ней на колени, потом сел, прерывисто дыша, приподнял ей голову. Ее глаза смотрели невидяще, рот приоткрылся. В первый момент Туан подумал, что она потеряла сознание или у нее какой-то припадок. Но взгляд Мэриан стал постепенно сосредоточиваться на нем. Туан попытался поднять ее, но ему это не удалось: слишком она была тяжелой и вялой. Потом Мэриан, похоже, стала помогать ему: опершись на локти, сделала усилие, чтобы привстать, но упала вновь, и Туан почувствовал, что она ищет его руку.
— Мэриан, о, Мэриан, дорогая Мэриан! — задыхаясь, произнес Туан, почти лежа на полу рядом с ней.
Несколько мгновений они неподвижно смотрели друг на друга. Он опять попытался поднять ее, на сей раз она помогала ему успешнее, и он смог посадить ее.
— Мэриан, — повторил Туан.
Мэриан кивнула, словно только теперь узнала его. Он неловко встал, затем, потянув за руки, поднял ее и, обняв, ощутил жар. Поддерживая, словно в танце, он повел ее из холла в гостиную и усадил в кресло, сам встал перед ней.
— Мэриан, дорогая, милая Мэриан, не волнуйся, не бойся, я позабочусь о тебе… Принести что-нибудь? — Он не знал, что предложить — поесть, попить, молока, чего-нибудь спиртного, — поэтому продолжал тихо бормотать: — О дорогая, о милая…
Откинувшись в кресле, Мэриан глубоко дышала, прижимая одну руку к горлу, а другой удерживая ручку большой сумки. На ней было пальто свободного покроя. Туан с трудом узнавал ее — сначала он подумал, что она больна, но потом понял: лицо распухло от слез. Волосы Мэриан спутались, выглядели неряшливо и казались темнее обычного. Они облепляли ее голову, как водоросли.
— Милая, милая Мэриан, не нужно так… — Он не мог подобрать слово. — Не нужно так убиваться, все худшее позади…
Его голос, похоже, действовал на нее успокаивающе. Сев прямо, она стала неловко приводить себя в порядок, опустила наконец сумку на пол, пригладила волосы, вытерла ладонями лицо, поправила воротничок платья, видневшийся из-под пальто. Потом начала снимать пальто. Туан помог ей.
— Хочешь чаю или кофе, чего-нибудь горячего?.. Или, может быть, вина?.. Или поесть? — спросил он.
Это бессвязное предложение, казалось, еще больше ее успокоило, она начала соображать, чего бы ей хотелось, потом низким, хриплым голосом сказала:
— Да, не принесешь ли ты мне немного виски и побольше воды?
Туан, сорвавшись с места, бросился на кухню, но даже в этот момент чудовищное множество вопросов роилось у него в голове. Он постарался сосредоточиться на виски. Нужен стакан. Какой? Воду отдельно или смешать с виски? Холодную или горячую? Он слишком торопился, чтобы возвращаться и задавать ей все эти вопросы, боялся, она вдруг вскочит и убежит, поэтому сам быстро принял решение: два стакана, бутылка виски и кувшин с водой — все на поднос. Но нужно же накормить ее, она, наверное, умирает с голоду.
59 
