Последние отзывы

  18  

В четверти мили западнее города на повороте дороги Кларк скомандовал остановиться. Подъехал сержант Мелоун, посовещались. Тут было нечто посерьезнее, чем очередная плантация. За лесом виднелся шпиль церкви и крыша какого-то общественного здания, возможно суда.

Близился вечер. А в городке ни огней не видно, ни запаха дыма оттуда не доносится.

Сержант, возьмите с собой двоих. Пойдете пешком и не по дороге. Доложите обстановку.

Разведчики ушли, и Кларк стал ждать. Где-то сзади в сгущающихся сумерках тихо поскрипывала кожаная упряжь, дышали и пофыркивали лошади. Кларк поехал вдоль колонны подвод; Перл оказалась в последней. Девчонка сидела на козлах рядом с возницей. Она сверкнула на Кларка из темноты глазищами, которые словно впитали в себя весь еще остававшийся свет, ему уже невидимый, но ей, как и всё вокруг, подвластный.

Проехал чуть вперед встретить возвратившуюся разведку. Мелоун доложил, что в городе тихо, улицы пусты, но окна в домах светятся. Говоря, он смотрел не в глаза начальнику, а в землю, что Кларк истолковал в том смысле, что он, Кларк, по мнению сержанта, хотя и шибко грамотный, но ведет себя как сопляк, как баба. Дескать, что с него взять — аристократ, интеллигент из Новой Англии. А раз так думает Мелоун, стало быть, и остальные тоже.

На землю опустился туман. Кларк отдал приказ расчехлить винтовки, и рота двинулась на Сандерсонвиль.

Когда началась стрельба, последняя телега ехала через перекресток на окраине городка, поэтому возница, не без криков и ругани, сумел развернуть перепуганных мулов в обратную сторону. Перл перелезла с козел в фургон и стала смотреть назад. Никто за ними не гнался. Услышала крики. В свете беглых вспышек ружейной пальбы она видела, как солдаты падают с коней. Ездовой вовсю нахлестывал мулов, фургон несся все быстрей. Перл выпрыгнула. Приземлившись, упала на руки и коленки. Прихрамывая, отошла в кусты и спряталась.

Короткое время спустя мимо галопом промчались две лошади без седоков. Через минуту проехали трое или четверо федералов, потом двое на одной лошади. После этого она сбилась со счета. Молилась только, чтобы никуда не делся ее лейтенант.

Отступить Кларк не мог, даже если бы захотел. Ни о чем не думая, он лишь старался справиться с запаниковавшим конем, держа повод в одной руке, а локтем другой прижимая к себе энфилдовский мушкетон^[5] и паля из него в каждую мимолетную тень и силуэт. Внезапно выехав из переулков, южане кинулись на врага рассыпной наступательной лавой. Сержанта Мелоуна, когда он привстал на стременах, чтобы прицелиться, на скаку зарубили саблей. Вот он оглянулся на Кларка, а у самого словно кровоточащий рот удивленно раскрывается на шее, и он падает наземь. В тумане воинственные крики инсургентов превращали их в завывающих призраков, в дьявольские видения, которые появляются и тут же исчезают. Кларк тоже что-то кричал. Он не испытывал страха, пока его винтовка не перестала стрелять. Тогда он набычился, по-жокейски приник к шее коня и попытался броситься куда-то галопом — куда именно, он не ведал и сам. Но конь оступался, спотыкаясь о тела, и вдруг перед Кларком выросла стена из коней и всадников. Выпрямляясь, он почувствовал, что к его затылку приставлен ствол: услышал, как взвели курок. Кларк замер и этим словно подал сигнал отбоя; шум схватки как по команде стих, и стало слышно тяжкое дыхание лошадей и людей.

Рядовой Толлер — тот самый Падж Толлер, пианист — помог ему снять тужурку и оторвал от нательной рубахи рукав, чтобы сделать жгут. Сам Кларк до тех пор даже и не чувствовал, что истекает кровью от пулевого ранения в руку.

В камере тюрьмы вместе с ним оказались его солдаты, человек двенадцать. Он понятия не имел, скольким его подчиненным удалось уйти и сколько из них погибло. Он думал, что и Перл погибла тоже. Черт, все из-за него! — из эгоистических, аморальных побуждений загубил девчонку. От угрызений совести к горлу подступил комок. Он всегда верил в разум, считал главной движущей силой своей жизни здравый смысл, а сам даже не заметил, как оказался вдруг опутан чарами, природу которых толком не мог понять. А теперь она мертва.

Каждые несколько минут рядовой Гэллис подтягивался на прутьях решетки и выглядывал в окно. Снаружи двое охранников, — сообщил он. — А вот еще подошли люди, стоят отдельными группками, разговаривают. Кто эти люди, солдаты-повстанцы или гражданские, он определить затруднялся.

  18