очень нудно 
31 
Одному из раненых помогал какой-то офицер, Сбреде пришлось попросить его отойти в сторонку. Пожалуйста, — добавил он. Офицер отступил, не преминув проворчать, обращаясь к Сбреде: Вот! Они себя выдали, мятежники проклятые! Убийцы! Они не солдаты! Солдаты выходят в поле и воюют, а такого не делают. — Он повернулся и крикнул: — Охрана! Ведите сюда пленных, дайте мне каких-нибудь пленных! До Сбреде так и не дошло, а вот Эмили сразу догадалась, что это сам генерал Шерман.
Слева, примерно в полумиле, на опушке леса стоял дом и сарай. Это будет наш госпиталь, — сказал Сбреде.
Привели нескольких пленных. Им раздали кирки и лопаты и сомкнутым строем повели по дороге. Вы отыщете все мины, — крикнул им вслед Шерман, — или сами взлетите на воздух. Господи! Генерал, сжальтесь, — взмолился один из них, — ведь не мы же это сделали! Вперед, марш! — отозвался на это Шерман и сунул ему кирку. Затем поднял руки и сделал ими движение, будто пихает воздух, — дескать, всем сдать назад.
Стеная и дрожа от страха, пленные, сделав несколько запинающихся шагов, побросали инструмент, пали на колени и принялись ладонями прощупывать землю в поисках замаскированных мин. Чуть не ползком продвигались вперед и растопыренными пальцами водили перед собой, словно слепые. Обнаружив что-нибудь, оповещали криком. Инженеры Шермана изучили первую находку, выяснили, как она сделана, и обезвредили. Так было найдено шесть мин, все одной и той же конструкции. Их взрыватели реагировали на давление, заряд воспламенялся «люциферовой спичкой Джонса»[7] в медной трубке, а фугасное действие производил гаубичный снаряд.
Арли и Уилл грузили в свой санитарный фургон стонущих, окровавленных людей. Под брезентовой крышей на подводе имелись скамьи в два ряда. Видят, посреди дороги стоит мальчишка-барабанщик, смотрит на свою босую ногу, а на ней кровь. Вроде ты не так уж и плох, парень, — сказал Арли, — но мы и тебя пристроим. А ну не трожь! — закричал на них мальчишка. Арли взял его за плечи, Уилл подхватил под коленки, и они понесли вопящего и бьющегося мальчика к фургону. Только заметив, что с задней, открытой части подводы на него глядит Эмили, юный барабанщик затих и дал себя поднять наверх. Но глаза его все еще были полны слез, и Эмили подумала: какое странно красивое у него лицо!
Уилл в свою очередь, разинув рот, уставился на мисс Томпсон, и только Арли, не мешкая ни минуты, занял свое место на козлах и хлестнул мулов. Уиллу пришлось догонять бегом и запрыгивать на ходу. Под стоны, крики и проклятия раненых мулы неторопливо повлекли фургон через поле к дому на опушке леса. Легким галопом их обогнала группа всадников, в одном из которых Эмили опознала Сбреде.
Каждая кочка и колдобина вызывала новые стоны. Сгорбившийся на козлах Уилл пробормотал: Когда один человек страдает, его жалко. Но когда их целый вопящий хор, начинает казаться, что ты в аду!
Да уймись ты, Уилл! Между прочим, я схлопотал нам должность санитаров при этой карете только ради тебя: чтобы ты мог любоваться своей несравненной мисс Томпсон.
Пустое. К женщине такого уровня мне и близко не подойти!
А как ты поймешь, какого она уровня, пока к ней не примеришься?
Да ведь с тех пор как я поправился и стал обычным федеральным солдатом, она меня в упор не видит!
Ну, тогда думай о том, как придем в Саванну. И будем там Рождество справлять. Тамошние дамы тебя еще как увидят. Будешь, как по обычаю положено, целоваться с ними под омелой. А еще будем есть рождественского гуся и пудинг с инжиром. А когда с этим делом покончим, опять в поход.
Только не я! В этой синей форме я как будто и не я вовсе. Куда? Зачем? — добавил Уилл, помолчав.
Ну как куда? Прямиком на Ричмонд, а там дальше… По мне, так хоть на Северный полюс. Всегда в дороге, всегда на марше — это же новый образ жизни! Хотя, в общем-то, не такой уж и новый. Идешь и берешь, что нужно, по дороге. Как лев в пустыне или как орел в горах; стервятники — они ведь тоже Божьи твари, не забыл? Пусть нам дана власть над ними, но не вредно и у них кой-чему научиться. Признаться, меня никогда не тянуло так пустить корни, чтобы каждое утро один и тот же вид за окошком и одна и та же женщина каждую ночь в постели. Такая жизнь подобает только мертвым в могилах, — подытожил Арли под раздающиеся сзади судорожные вздохи, немилосердную божбу и просьбы дать ну хоть один глоток воды. Такое вот было теплое декабрьское утро.
31 
