7 
Беды в том Огюст не видел. Впрочем, как и повода для гордости.
- Душу он свою принес
- В нашу компанию, к Маржолен.
- Душу он свою принес,
- Гей, гей, от самой реки.
Огюст начал подпевать колокольчикам. «Душу он свою принес...» Стоп! Дома пели не «душу» – «сердце». Шевалье приплыл свататься. Отчего же «душу»? Они что, Гете начитались?
Что происходит, кровь Христова?!
Он вскочил, провел мокрой ладонью по лицу. Помотал головой, гоня хрустальный звон. Тело отозвалось болью и усталостью. Ничего, сейчас все пройдет. Сейчас, сейчас...
Взгляд скользнул по мраморному лицу. Еще один ангел. Из одной мастерской, из-под одного лекала. Крылья да хитон.
– Стоишь, идол? – подбодрил крылатого Огюст. – Суеверия воплощаешь?
Камень искривило гримасой. Ангел обиделся.
– Сам хорош, – дрогнул мрамор губ. – Шомпол забыл. И о снежинке забыл. Все забыл!
Истукан решил, что имеет право его попрекать?
– Не забыл. Все элементарно. Представим себе снежинку, вершины которой отстоят друг от друга на шестьдесят градусов. Если ее повернуть вокруг оси...
– Это ты заучил, а не понял, – перебил вредный идол. – Снежинка – пример. Свойства, справедливые для комбинаций поворота снежинки, присущи любому множеству операций симметрии над любой системой. Они называются групповыми свойствами. Зубрила! А о снежинках лучше почитай у Кеплера.
Нашелся знаток! Поставили гроб сторожить – сторожи, а не рассуждай о групповых свойствах. Читали мы Кеплера, еще в Нормальной школе! Огюст открыл рот – и вдруг увидел себя со стороны. Кладбище. Ангел. Операции симметрии.
«...И убийца не раз являлся ей в снах!»
Он не закричал. Хватило сил шагнуть на грязный гравий аллеи. Ничто не загораживало путь. Сгинула наглая стела, тропа между надгробиями была пуста. Молчали ангелы. Только небо изменилось – почернело, сгорело дотла.
Сколько он просидел, слушая колокольчики?
– Вам налево, сэр!
Могильщик заступил дорогу внезапно. Наверное, из тех, кто работал у свежего захоронения. Неопрятная кофта до колен, мятый цилиндр, щетина на подбородке... Почему «сэр»? Они разве в Лондоне?
– Налево!
На сей раз обошлось без «сэра». Небритый в кофте загораживал проход, растопырив локти. Сердце дало сбой. Это уже не колокольчики, не ангелок-математик. Да он не могильщик! Такого лица... такой рожи...
Борозды-морщины. Угреватый нос с кабаньими ноздрями. Рыжие бакенбарды торчком. Рыжие брови-кусты поверх щелок-глаз. Зубы чуть ли не в три ряда – желтые, хищные, из-под губы вылазят.
– Сэр! Вам следует пройти налево.
Не голос – хрип с повизгиванием.
– Сэр!
Огюст Шевалье внезапно успокоился. Это не призрак, не галлюцинация, не расстройство усталого мозга. Это пугало из полицейского комиссариата – или из ближайшей ночлежки. Кладбищенский Картуш в поисках легкой добычи. Шомпол не понадобится, но оружие он захватил не зря. Хороший аргумент для беседы.
Огюст улыбнулся прямо в жуткую харю. Скользнул рукой за отворот редингота. Вечерняя тьма вспыхнула белым огнем. Погасла.
– Новенький! Новенький-новенький! – взорвались от радости колокольчики.
Умолкли.
3. Allegretto
Нельская башня
– Goddamit! [2] Этот болван потерял шомпол.
– А зачем нам шомпол, герр Бейтс? Разве мы собираемся стрелять? Здесь не в кого стрелять. Мы не любим, когда стреляют, вы же знаете.
– Ури! Не лезь не в свое дело. Ты его хорошо обыскал?
– Да.
– Если Эминент прикажет его оформить, разыграем самоубийство. Застрелился на могиле друга. Душа не вынесла! Д-дверь! Французишки съедят на раз, они обожают романтический клистир. Обстряпаем дельце в лучшем виде! Пистолет его собственный, порох, пули... Нет, порох и пули заберем. Пусть полиция думает, что оружие он зарядил дома. Оттащим поближе к этому Галуа...
Огюст Шевалье слушал. На все прочее он был не способен. Рядом легким ветерком дышала боль. Ударили сильно, кажется, в живот. Спина затекла, он лежит на чем-то твердом. А эти двое, Бейтс и Ури, рассуждают, как ловчее его «оформить».
И пахнет сыростью. Наверное, он под землей. Или в заброшенном замке: мокрые камни, старые балки набухли за годы. Нельская башня.
– Герр Бейтс! Наш добрый Эминент не прикажет такого. За что его оформлять? Он не вивисектор, не врач. Врача мы бы и сами оформили, вы нас, герр Бейтс, знаете. За милую душу! Мы бы докторишку на кусочки разорвали! Но этот человек – не врач, он хочет изучать допотопных чудищ, а это нам даже нравится. Это нам очень интересно. Вы, герр Бейтс, зря его били, вам не приказывали распускать руки. Лучше бы добрый Эминент послал нас.
7 
