118 
Стивен сидел в той же позе, в какой она его оставила.
— Стивен, выпейте это. В такую жару необходимо много пить.
Сара поставила стакан рядом с ним — никакой реакции. Она поднесла стакан к губам Стивена — он не стал пить.
— Я отойду ненадолго, скоро вернусь, — сказала Сара и отправилась искать Элизабет. Может быть, лучше Нору?
Давно перевалило за полдень. Она поднялась по ступеням, на которых стоял Генри в то последнее утро, прошла через вестибюль, через буфетный зал, в котором кормили труппу, через комнату, где семья принимала пищу в непарадной обстановке, в заднюю часть дома, к лестнице, на которой она видела Джеймса, глядевшего в окно на дерево, ставшее ему другом. Поднялась наверх, где находилась комната, которую Элизабет использовала в качестве кабинета. Постучала через силу, боясь Элизабет, не гнева ее, но искреннего недоумения. Чего ей, Саре, собственно, здесь надобно? «Я беспокоюсь о Стивене, о вашем муже». И что на это ответит Элизабет? «Ах, большое спасибо, Сара. Это так трогательно… Вы очень добры…»
На стук никто не ответил. Голоса. Да, голоса Элизабет и Норы. Здесь ведь не только кабинет, но и гостиная Элизабет, и ее спальня, а рядом спальня Норы. О предназначении остальных помещений Сара могла только гадать. Широкий коридор, оклеенный старомодными обоями в цветочек, освещен верхним светом и окнами на лестничной клетке. Обстановка уютная, домашняя.
Сара остановилась в коридоре. Ноги прилипли к полу. Элизабет и Нора смеялись. Тишина — и снова смех, громкий, интимный, доверительный. Снова голоса, оживленные, то громче, то тише, не из кабинета или гостиной, но из спальни. Естественно, Элизабет и Нора любят смеяться, часто смеются, стараются чаще смеяться, чуть ли не в детство впадая, смеясь ребяческим шуткам. Снова смех, вызывающий ужас в ушах Сары, ибо воспринимает она этот смех ушами Стивена, с его позиции. Смех весьма содержательный, грубый, осязаемый, невежественный, тупой, жестокий. Но ведь, разумеется, они не над Стивеном смеются. Какому-нибудь пустяку радуются, все равно как Ширли и Элисон мучному пятну на румяной щеке. Лежат, обнявшись, или просто рядом, не разбирая постели — и без одеял жарко… Но смех этот травит душу даже ей, Саре, как будто смеются над ней. А над ней в ее теперешнем положении не посмеяться грешно. Собственно говоря, может быть, они и над Стивеном потешаются, весьма благодатный объект. Стивен говорил, что избегает заходить в эту часть дома, когда Элизабет и Нора там вместе.
Нет, ни в коем случае они не должны обнаружить ее здесь. Сара тихонько сползла с лестницы, постояла, строя какие-то планы решительных действий вплоть до вывоза Стивена в Лондон. Пошла обратно, к скамье, на которой его оставила. Завернув за обвитый плющом угол дома, увидела, что на скамье стоит лишь стакан сока. Стивен исчез.
— Стивен! — позвала она негромко.
Быстро пошла по местам, где они прогуливались, к скамейкам, на которых они сидели. Сара надеялась найти его… Вот их импровизированный тир, но столб-мишень отсутствует. Время к вечеру, скоро пять. А там и публика начнет подтягиваться. Может быть, написать записки Элизабет и Норе, оставить девицам на кухне? Что написать? «Дорогая Элизабет, я беспокоюсь о Стивене. Может быть, Вы могли бы…» Или; «Дорогая Нора, прошу вас, не удивляйтесь, что обращаюсь к Вам, а не к Элизабет, но мне кажется, что она…»
Сара вышла из больших ворот, прошла к автобусной остановке, доехала до вокзала. Домой.
Вечером она ему позвонила. Чувствовала себя смешной и неловкой. Чего она прыгает, с какой радости мельтешит? С одной стороны, эти акры, дома, деньги, его жизнь, его жена, его братья, дети, закрытые школы, в которых он… Что она хочет ему предложить вместо всей этой сети взаимозапутанных отношений, ответственности и безответственности, обязанностей и привилегий? Приезжай, я за тобой послежу? Сиделку он нанять не в состоянии? Ничего Сара ему не предложила, ибо голос Стивена в трубке звучал трезво и здраво; четко, хотя и слишком уж неспешно. Он все понимал, заверил ее, что в состоянии проследить за собой.
— Я знаю, что вы приезжали. Извините, если я вел себя несколько необычно… Надеюсь, не грубо?
Может быть, напрасны все ее страхи, преувеличены?
Через два дня позвонила Нора. По поручению Элизабет. Стивен покончил с собой, постаравшись имитировать несчастный случай на охоте, при отстреле кроликов.
— Кролики, знаете ли, расплодились ужасно. Новый сад, в елизаветинском стиле, весь до листика объели.
118 
