очень нудно 
48 
— Верила, но не предполагала, что получится так хорошо.
Генри кивнул. Он сидел — в кои-то веки! — откинувшись на спинку стула, как бы отдыхая, устремив на нее взгляд своих темных глаз, привычных ко всякому. Нечасто случалось, однако, что глаза его влажнели, как это случилось сейчас.
— Музыка-то не моя, — сказала Сара.
— О, мне это все равно, — отмахнулся он и вскочил. — Но старая черная магия схватила меня за глотку.
В субботу генеральная репетиция. Все занятые в «Жюли Вэрон» в полном сборе. Прежде всего, конечно, сама Жюли. Ее длинные темные волосы насильно скручены в косы, отражают тогдашнюю социальную дисциплину. Глаза под удлиненными ресницами кажутся черными, отдают Африкой. Сквозь сценический шаг проскальзывает укрощенная кошачья походка. Жюли живет, и Стивен, заставивший себя прийти, ахает:
— Бог мой, невозможно…
Все предвещает успех.
— Все работает, все отлично, все потрясающе, — бормочет вышагивающий взад-вперед Генри. — Спасибо, Сара. — Он подходит к Саре, обнимает ее сценическим объятием.
Подскочил Билл, красавец писаный, мужчина из мечты в подогнанной по фигуре военной форме.
— Сара, потрясающе! Не предполагал… — Он раскрывает объятия, и Сара слышит, как ее губы бормочут:
— Мелкий сучонок… — Она отодвигается от Билла, открещивается от его объятий, следит, как он обнимает и целует остальных женщин, всех по очереди. Затем отходит в сторонку и останавливается, как будто очертив вокруг себя невидимый магический круг: не подходи!
Они разойдутся, чтобы объединиться во Франции.
Расставаться не хочется. Срослись, стали как бы семьей.
— Семья вещь хорошая, только вот когда сердце за нее болит, плохо, — гудит Салли. Она видит сходство между судьбой Сильвии и своей собственной. — Нет-нет, я и не мечтаю выдать дочку за богатого. Но моя дочка, скажу я вам, даст фору бедной Жюли. — Салли смеется, но смех ее невесел, и Ричард Сервис ободряюще похлопывает ее по плечу. Они сдружились, Ричард и Салли все время сидят вместе, мирно беседуют. Но пара из них все же вряд ли получится.
Расставаться не хочется. И они гурьбой направляются ужинать. Стивен уселся рядом с Молли, сбросившей с себя Жюли вместе с гримом и нарядом. Стивен пытается обнаружить в Молли ту, которая зачаровала его сегодня, Молли это понимает, очень с ним мила, но взгляда от Билла почти не отводит. Что касается Сары, то она решила вообще не смотреть на этого… И более или менее преуспевает. Билла это беспокоит, он пытается привлечь к себе ее внимание, постоянно гипнотизирует, изображает что-то глазами и даже жестами.
Вышли на улицу. Прощания, объятия, поцелуи… Сара держится вне пределов досягаемости Билла. Стивен приглашает Сару перед Францией погостить у него в Оксфордшире.
— Если у вас не намечено что-нибудь более важное.
Это настолько в его духе, что Сара смеется, хотя Стивен причин этого смеха не понимает. Как будто не ясно, что приглашение в его дом (точнее, в дом Элизабет) почти каждому покажется подарком судьбы.
Вечером позвонил Билл — посоветоваться насчет подачи одной из критических строк. Он прекрасно понимал, что у него отлично получается, и понимал, что Сара понимает, что он это понимает. Сердце ее бухнуло отбойным молотком, и она разозлилась еще больше. Сдерживая злость, Сара сжала трубку обеими руками и поддержала игру, провела чисто профессиональную консультацию. Понятно, на себя она злилась еще больше, чем на Билла.
Затем позвонил Генри. Отношения у них с Генри расчудеснейшие, беседуется легко, непринужденно. Как бы смеясь над самим собой, он обратился к Саре с вопросом:
— Сара, у меня проблема, представляете? И не могу решить ее для полного счастья. Вот Жюли пишет о Реми. Они только встретились, представляете?
— Это по поводу «Почему, когда я вижу твое лицо…» и далее?
— Вот-вот. В особенности «и далее». Можно ожидать от нее восторженных излияний, а она вместо этого: «Почему, когда я вижу твое лицо, то вижу его печальным, одиноким? Ты смотришь на меня сквозь годы, и ты одинок…» Как это вам нравится?
— Что я могу поделать, так у нее написано.
— Сара, но они только что встретились! Любовь едва началась!
— Подождите, я открою это место… — Она прочитала: — «Почему сейчас, когда мы лишь начали любить друг друга и он говорит о том, как мы проживем вместе всю жизнь, я беру карандаш, чтобы изобразить его лицо, и не могу нарисовать его счастливым, каким я видела его наяву? Почему оно печально? Глубокая печаль на нем. Лицо одинокого. Одинок этот человек. И как я ни стараюсь, не могу запечатлеть его таким, каким вижу перед собой, другое лицо возникает на бумаге».
48 
