60 
И по характеру он казался весьма симпатичным. Он быстро освоился на кухне и с наслаждением вдыхал запах зажаренного ягненка.
— Я надеюсь, что вы с Мисси останетесь обедать? — спросила Друсилла.
— С удовольствием, — сказал он.
— А обратная дорога? Вечером она не становится опасной?
— Совсем нет. Лошади прекрасно ее знают.
Он подался вперед на своем стуле и посмотрел на жену, приподняв одну бровь. А она сидела напротив и сияла от гордости за него, чего первая его жена, разумеется, никогда не испытывала. Какие дураки мужчины! Они всегда шли за красотками, тогда как в сто раз умнее было бы выбирать простых и скромных девушек. Хотя и она выглядела прекрасно в этом красном платье — не красавица, даже и не очень симпатичная, но интересная. Она относилась к тому типу женщин, которые привлекают к себе скрытой в них тайной. Привлекательная, вот и все. Мисси сидела полная жизни перед ним, и трудно было поверить, что она в любой момент может умереть.
Его сердце сжалось — странное ощущение. Завтра! Завтра! Не думай об этом раньше времени! Ты начинаешь думать об этом, а ты не должен! Не думай, что ее смертный приговор — " это расплата свыше!
Может быть, если ты сделаешь ее счастливой, смерть отступит? Чудеса еще случаются, и с ним они раз иди два происходили во время его странствий. Избавление от его первой жены, несомненно, можно записать в разряд чудес.
— Я хочу поговорить с вами, — обратился он к дамам, отрывая взгляд и мысли от своей настоящей жены.
Все трое обернулись к нему с выражением интереса и внимания. Друсилла и Октавия перестали суетиться у плиты и присели.
— Сегодня прошло собрание акционеров компании «Байрон Ботл», — сказал он, — и состав управления компанией изменился. По сути, управление перешло в мои руки.
— Твои?! — пискнула Мисси.
— Да.
— Но каким образом? Дядя Билли сказал, что таинственный покупатель истратил такую сумму на акции, что никто не мог даже и рассчитывать вернуть их! Каким образом?
Он улыбнулся, но не очень приветливо; впервые со времени их знакомства Мисси видела другого Джона Смита, властного и жесткого Джона Смита, Джона Смита, который, возможно, не был знаком со словом «жалость». Это не испугало и не застало ее врасплох; скорее, ей это доставило удовольствие.
— У меня были счеты с Хэрлингфордами, я не имею в виду присутствующих. Но в общем они оказались такими самодовольными, столь уверенными, что их происхождение от знатных свободных англичан ставит их выше людей подобных мне, в чьих жилах течет смешанная кровь — полуеврейская, полу — «не пойми какая». Признаюсь, что я решил доконать Хэрлингфордов, и мне было плевать, во сколько это обойдется. К счастью, у меня достаточно денег, чтобы купить дюжину таких компаний, как «Байрон Ботл», и даже не почувствовать убытков.
— Но ты ведь не уроженец Байрона, — сказала Мисси в замешательстве.
— Правильно, но моя первая жена носила фамилию Хэрлингфорд.
— В самом деле? Как же ее звали? — спросила Друсилла, которая считалась одним из знатоков по части генеалогии.
— Юна.
К счастью, Друсилла и Октавия были очень заинтересованы тем, что говорил Джон Смит, а Джон Смит, в свою очередь, самим процессом говорения, так что они не обратили внимания на реакцию Мисси.
Она сидела, окаменев, не в силах пошевельнуть ни рукой, ни ногой. Юна. Юна!
Как могли ее мама и тетя остаться безучастными к этому имени, когда они знали ее и принимали в этом доме! Разве они не помнят печенья, бумаги?
— Юна? — спрашивала себя Друсилла. — Дайте подумать… Да, она, должно быть, из семьи Маркуса Хэрлингфорда в Сиднее — соответственно, двоюродная сестра Ливиллы Хэрлингфорд и моя ближайшая родственница здесь, в Байроне. Но я никогда ее не встречала, она давно умерла, конечно. Утонула, не правда ли?
— Да, — сказал Джон Смит.
Так вот почему она краснела. Вот почему всякий раз, когда Мисси нуждалась в ней, она была здесь. Вот что означают все эти незначительные происшествия в библиотеке. Романы, все как один рассказывающие о девушке, умирающей от сердечной болезни. Акции на столе. Доверенности. Юна, выполняющая волю правосудия. Безрассудство и веселая беззаботность, столь привлекательные для Мисси, находившейся в состоянии подавленности. Алое платье и шляпа — точь-в-точь, как это мечталось Мисси, и ее размера. Та странная значительность, которую она умела придавать всем своим словам, так что они проникали в Мисси, как влага в иссушенную землю, и давали жизнь росткам. Юна… О, Юна! Дорогая сияющая Юна.
60 
