очень нудно 
21 
— Доктор Карп прислал результаты исследований и анализов…
— Очень хорошо, я непременно с ними ознакомлюсь. Тогда и выясним, что можно сделать.— Доктор Мотта поднял глаза на своего гостя.— А знаете, у меня ведь были случаи, когда удавалось излечить пациентов от этой болезни.
— Да,— кивнул Тиханов,— поэтому доктор Карп и направил меня к вам. Он рассказал мне о ваших успехах, но упомянул и о двух неудачах.
— Неудачах? Ну да, конечно, куда же без них! Bсe зависит от того, насколько запущена болезнь, как далеко зашла атрофия мышц.— Мотта промокнул губы льняной салфеткой.— Мышечная дистрофия не мой профиль, но она нередко сопровождает другие болезни, которые я лечу. Вы хоть знаете, в какой области я работаю?
— К своему стыду, весьма приблизительно,— извиняющимся тоном проговорил Тиханов.— У меня не было времени выяснить это. Я знаю лишь то, что сказал доктор Карп. А он сообщил мне, что вы занимаетесь омоложением пациентов с помощью регенеративных технологий.
— Выходит, вы все-таки имеете хоть какое-то представление о моей деятельности,— с самодовольной улыбкой сказал доктор Мотта.— Я был одним из немногих любимых учеников прославленного доктора Поля Неана. Он занимался с нами в своем шале в Кларансе, на Женевском озере. Он был пионером клеточной терапии, простой и поэтому гениальной. Доктор Неан готовил растворы из свежеизвлеченных органов эмбрионов ягнят. Пациентам, страдавшим недостаточной функцией щитовидной железы, он впрыскивал вытяжку из щитовидной железы неродившегося ягненка; дамам с климактерическими проблемами делались инъекции вытяжек из яичников, и так далее. Этот метод лечения берет начало в глубокой древности, и причиной его появления стало желание человека противостоять старению и телесному упадку. Само собой разумеется, он применялся по отношению ко многим недугам — от анемии до внешних и внутренних язв. Когда после смерти доктора Неана я принял его практику, мышечная дистрофия оказалась одной из многих болезней, с которыми мне пришлось иметь дело.
— А этот ваш доктор Неан… У него были успехи? — спросил заинтригованный Тиханов.
— Еще бы! Он лечил Папу Пия Двенадцатого. Он лечил короля Ибн Сайда, герцога Виндзорского, канцлера Германии Конрада Аденауэра, знаменитого английского писателя Сомерсета Моэма, актрису Глорию Свенсон и даже вашего бывшего вице-президента Генри Уоллеса. А вот когда к нему обратились с просьбой вылечить Игоря Стравинского, он отказался. У композитора обнаружили полицитемию, повышенное содержание эритроцитов в крови. Доктор Неан сразу понял, что ничем не сумеет помочь этому больному, и потому не стал браться за лечение. У меня тоже было много пациентов, имена которых гремели на весь мир, но и я брался лишь за тех, которым, как я считал, можно было оказать реальную помощь. Другим я отказывал, понимая, что время упущено и им уже не помочь. Таких я заносил в категорию неизлечимых. Но все же в большинстве случаев мне удавалось добиться успеха.
Доктор Мотта закончил трапезничать и снова промокнул губы салфеткой.
— А теперь, мистер Толли, займемся вами. Позвольте мне ознакомиться с результатами вашего обследования.— Он протянул руку, и Тиханов сунул ему конверт с бумагами от доктора Карпа.— Заканчивайте обед, а я пойду в спальню и прочитаю выписки. Там мне будет легче сосредоточиться. Думаю, это не займет много времени.
Мотта встал и направился в соседнюю комнату, на ходу вскрывая конверт.
Тиханов остался один на один с целым подносом еды, однако кусок не лез ему в горло. Он глотнул горького кофе, но тут же отставил чашку, закурил и попытался сосредоточиться на своих мыслях.
Примерно через полчаса в кабинет вернулся доктор Мотта, на ходу запихивая прочитанные им бумаги обратно в конверт. На сей раз он уселся в кресло напротив Тиханова. Лицо его было мрачным.
— Мне очень жаль, мистер Толли, но, боюсь, я не смогу вам помочь,— нараспев проговорил он.— У вас диагностирован смешанный тип мышечной атрофии, поражающий мышцы конечностей, причем болезнь сильно запущена. Диагноз не оставляет сомнений и подтвержден результатами мышечной биопсии. Я могу сделать только одно: подтвердить диагноз, поставленный доктором Карпом, и сроки, которые он вам назвал. Мне очень жаль; поверьте!
— Вы хотите сказать, что… Стоп! — Тиханов, обезумев от ужаса, сам не знал, что хочет сказать.— Подождите! Вы хотите сказать, что мне уже ничто не может помочь?
21 
