38 
Девушка покачала головой и не дала ему закончить фразу:
– Пойдем домой. Нам нужно поговорить… наедине.
– Хорошо.
Пять минут спустя они уже сидели в машине. По дороге домой Марк хранил молчание, и Нина не знала, то ли радоваться, то ли горевать. Вдали мелькнули огоньки дома, машина затормозила.
– Ты сегодня очень красива, – сказал Марк, подавая ей руку, чтобы помочь выбраться из машины.
– Марк… – Она облизнула губы, приготовившись говорить, но он не дал ей даже вздохнуть.
Вначале его поцелуи были нежными, как дуновение ветерка. Но чем дольше они длились, тем неистовее становились. Он прижал ее к машине, его руки медленно скользили по темному атласу вечернего платья. Нина потянулась к его ремню на талии, расстегнула пуговицы и молнию. Марк застонал, поднял вверх шлейф платья, нащупал тонкие кружевные трусики и сорвал их. Его руки не знали покоя, исследовали, ласкали, дразнили. Она извивалась под его чуткими пальцами, выгибала спину, вытягивала ноги…
Легкий вскрик сорвался с ее губ, когда она достигла пика удовольствия. Дыхание замерло, тело застыло на мгновение, и тут же на них обрушился каскад невероятных ощущений, мир заискрился, пространство стало многомерным, и вихрь блаженства подхватил и понес вверх, вверх…
Она открыла глаза в тот самый момент, когда он достиг своего пика. Черты его лица слегка исказились, потом расслабились, на него снизошло умиротворение.
Марк все еще тяжело дышал, когда отступил назад. Он застегнул брюки и заправил рубашку. Нина разгладила платье и подняла руку, чтобы поправить прическу. Ее взгляд упал на сумочку, лежащую на земле. Рука Марка потянулась к ней, и они одновременно выпрямились. Нина из всех сил пыталась скрыть волнение и остаться равнодушной к тому, что мгновение назад произошло между ними, хотя ее ноги все еще дрожали.
– Не прячься, Нина, – Марк приподнял голову девушки. – Мне нравится видеть удовольствие в твоих глазах.
– Я не прячусь. Холодно. – Она зябко поежилась. – Пойдем внутрь.
Он нахмурился, но взял девушку под руку и повел к дому.
Лусия ждала их в фойе.
– Что-то случилось? – спросила Нина. От одного взгляда на взволнованное лицо экономки кровь в ее жилах замерзла. – Джорджия?
– Нет, девочка спит. – Лусия указала глазами на гостиную.
– В чем дело? – спросил Марк, закрывая за собой входную дверь.
Экономка предупреждающе расширила глаза, затем обернулась к Марку.
– К синьоре Марселло посетитель.
Нина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
– Кто? – Мужчина снял пиджак.
В этот момент дверь в салон распахнулась, и перед Марком возникло зеркальное отражение его жены.
– Привет, Марк, – промурлыкала Надя. Нина увидела, как лицо мужа вытянулось от ужаса и недоумения, но темные глаза остались абсолютно непроницаемыми.
– Ты мне объяснишь, что, черт возьми, происходит, или я должен догадаться сам? – резко спросил он.
– Я собиралась сказать тебе… – конвульсии сжали горло.
Надя вдруг вышла вперед, соблазнительно покачивая бедрами.
– Ну разве она не милашка, Марк? Притворилась мной, чтобы заполучить наследство Джорджии.
Нина задохнулась, схватила руку Марка, чтобы развернуть его к себе.
– Неправда!
Он внимательно посмотрел на сжимавшую его предплечье руку и палец за пальцем разжал ее. Выражение его лица изменилось, в нем появилось отвращение. Затем повернулся к Лусии и вежливо попросил ее удалиться.
– А вы обе сюда… сейчас же! – Марк указал на дверь салона. – Итак, кто из вас мать Джорджии? – спросил он, когда они оказались внутри.
– Я, – Надя выступила вперед. – Я оставила ее с Ниной на короткий период, а эта, – Надя небрежно махнула рукой в сторону сестры, – за моей спиной разыграла комедию.
– Глупости! – Нина сверкнула глазами в сторону сестры. – Ты сама бросила дочь.
– Не слушай ее. – Надины глаза стали влажными от слез. – Я люблю Джорджию. Она все, что осталось мне от Андре. А Нина ревнует, она всегда хотела выйти замуж и родить ребенка.
– Марк! – Нина бросилась к мужчине, застывшему в центре комнаты. – Она лжет!
Надя вздернула подбородок.
– Это она лжет. Она старалась ради денег. Марк крепко взял Нину за руку и вывел из гостиной. Пока они поднимались по лестнице, Нина не могла ничего сказать, только напряженно всматривалась в его суровое лицо. Марк втолкнул ее в спальню.
– Тебе лучше придумать убедительное объяснение или, клянусь, ты пожалеешь, что родилась.
38 
