79 
Тогда Александр разделил надвое свою конницу и поставил ее выше и ниже по течению, по обе стороны армии; сам он, отказавшись сесть на Буцефала, разделся на берегу и, обнаженный, держа оружие и одежду над головой, первым вошел в воду. Он указывал войску линию брода, которую угадал благодаря своему провидческому дару так, как если бы ему пришлось уже сто раз переправляться в этом месте. Плавать он не умел.
Борясь с течением, едва не сбиваемый с ног волнами, которые время от времени окатывали его, так что волосы были мокры, он кричал, чтобы солдаты спасали только оружие, а вещи и одежду он им вернет. Побуждаемые командирами, пехотинцы вошли в воду, громко крича от испуга; люди поскальзывались на камнях, толкались, падали из-за того, что пытались уцепиться друг за друга, и мешали друг другу сильнее, чем им мешал водоворот; многие теряли снаряжение; выроненные из рук туники плыли по реке; некоторые солдаты утонули, стараясь спасти свои скудные пожитки. Женщин, полумертвых от страха, переправили кого на руках, кого на повозках, наполовину уходивших под воду. Если бы Мазей, сатрап Дария в здешних местах, выбрал этот день для наступления, то Тигр стал бы концом судьбы Александра.
Наконец войско переправилось на другой берег; там разбили лагерь. Но край был опустошен, так как Мазей, применив метод, который когда-то советовал Мемнон, приказал сжечь перед Александром все деревни. Кроме того, в одну из следующих ночей Луна, которая была тогда полной, внезапно начала заволакиваться. Скоро она исчезла совсем, и густая тень простерлась над лагерем. Панический страх охватил тогда эту армию, затерянную в далеких землях, армию, которая после раскаленной пустыни чуть было не затонула и спаслась только для того, чтобы оказаться погруженной в жуткую тьму. За несколько мгновений ужас перешел в бунт. Впервые войско утратило послушание; фаланги рассыпались, люди бежали из лагеря куда глаза глядят. Некоторым казалось, что они слышат топот скачущего персидского войска; многие кричали, что их привели на край земли вопреки очевидной воле богов; что реки и земли становились им враждебны; что само небо явило свою суровость; что это просто безумие – увлечь стольких людей на гибель ради честолюбия одного человека, который пренебрегал своей родиной, отрекался от отца и в своей неистовой гордости выдавал себя за бога.
Оказавшись перед угрозой восстания, Александр поспешил призвать меня, а также египетских прорицателей, которых взял с собой из Мемфиса. Мы быстро посоветовались между собой; затем командирам удалось собрать людей, чтобы они выслушали меня, так как я, кажется, один мог рассеять их ужас.
«Солдаты, – сказал я им, – не страшитесь ничего; Луна затмилась в эту ночь мимолетной тенью от Земли, но я обещаю вам, что вы снова увидите свет. Поверьте вашим жрецам, которые умеют читать судьбы в небесах, и не бойтесь этой внезапной темноты, но, напротив, радуйтесь; ибо Солнце – светило греков, которым оно покровительствует, Луна же – светило персов. Всегда, когда затмевается Луна, это грозит Персии какой-нибудь великой катастрофой. Это знают египтяне, у которых было в прошлом немало тому примеров; да и вы сами, эллины, вспомните рассказы ваших отцов: Луна скрылась во время великой битвы при Саламине, в которой был разбит Ксеркс (40). Итак, в этой тени для вас зарождается новая победа, а дрожать от страха этой ночью надобно персам».
Затем я приказал немедленно принести жертвы божествам Солнца, Луны и Земли; и в армию вернулся порядок.
«Никто из моих военачальников так не ценен для меня, как ты», – сказал мне в ту ночь Александр.
Он воспользовался всеобщим успокоением, чтобы уже на рассвете поднять войско и возобновить поход.
Четыре дня спустя гонцы объявили, что Дарий, о котором думали, что он довольно далеко, находится поблизости и что один из его конных корпусов направляется навстречу греческой армии. Александр послал в разведку отряд гетайров, которые встретили персидских всадников, разбили их и обратили в бегство. Один из македонских командиров по имени Аристон, желая подражать Александру, вызвал на поединок начальника персов, обезглавил его с высоты своего коня одним ударом меча и привез его окровавленную голову царю.
В этой стычке было взято достаточно пленных, чтобы узнать, где находился Дарий. Его ставка была в Арбелах, а его огромная армия располагалась лагерем в пятистах стадиях впереди, на берегах Модоса, в широкой равнине, называемой Гавгамелы, что означает «остановка верблюдов».
79 
