очень нудно 
107 
И тут, выплевывая слова, которых я не забуду до самой смерти, которые характеризовали его как нельзя лучше, он прошипел:
— Ты — вшивый сукин сын. Мне же теперь не удастся вернуться в Бостон вовремя.
Возглас ужаса, который сорвался с его губ, более походил на женский крик, ибо тело Макса резко выпрямилось, глаза распахнулись широко и страшно, а пальцы вцепились в руки Гарри.
Тот инстинктивно отпрянул, пытаясь вырваться из этой хватки, но потерял равновесие и упал рядом с Максом.
Навзничь лежа на полу, судорожно хватая ртом воздух, задыхаясь, Гарри, не веря своим глазам, таращился на Макса.
— Сюрприз! — воскликнул тот.
Последовало минутное молчание. Затем Макс вскочил с пола, подошел к моему инвалидному креслу и положил руку мне на плечо.
— Извини, что напугал тебя, padre, — мягко произнес он. — Но мне хотелось показать этот прекрасный номер тебе, единственному человеку на земле, который может его оценить. Грандиозно получилось?
И склонившись ко мне, он поцеловал меня в щеку, затем отвернулся и направился к Гарри.
«Сынок, сынок, — спрашивал я его мысленно, — что ты задумал?»
А он уже объяснял происшедшее Гарри, тон его был ровным и дружелюбным:
— Позволь мне ответить на твои возможные вопросы. На первый вопрос: в капсуле содержался комплекс витаминов В. Эссенция горького миндаля была добавлена, чтобы ввести тебя в заблуждение. На второй вопрос: прекращение сердцебиения, в чем ты мог убедиться сам, это трюк, которому я научился в Индии у пандита[22] Кхая — факира, человека потрясающих знаний.
«Пандит Кхай! Конечно. Как я мог забыть об этом человеке?»
— И на третий вопрос: мой разрывающий сердце процесс умирания — а разве я не говорил тебе, что иллюзионист это прежде всего актер? Опытный, талантливый актер.
«Опыта у тебя не отнять, — сердито подумал я. — Вполне достаточно, чтобы едва не прикончить меня, дорогой сыночек».
Гарри наконец обрел способность членораздельно выражать свои мысли и чувства.
— Ты сукин сын! Грязный, отвратительный, нищий скотоложец, педераст!
— Ну, ты и впрямь заслуживаешь премии, — усмехнулся Макс. — Тебе удалось в одном предложении совместить самые разные человеческие пороки. Предвижу твое имя на страницах Книги рекордов Гиннесса.
Смешанные чувства владели мной. С одной стороны, хотелось отшлепать сына за доставленные мучения. С другой стороны, меня разбирал смех. Если бы мог, я разразился бы громким и совершенно искренним хохотом. (Меня всегда отличала тяга к несовместимому.)
Но Гарри, это казалось очевидным, не испытывал ни малейшей двойственности ощущений. Чувство, его обуревавшее, было стойким и однозначным: отвращение.
Резко тряхнув головой, он вскочил на ноги и решительно направился к двери, хотя шаги его были нетвердыми. Макс метнулся к столу и через мгновение стоял рядом с ним.
Когда Гарри дошел до входной двери, я услыхал негромкий щелчок замка. Наш гость схватился за ручку и попытался отворить дверь. Дверь не открывалась.
Гарри не обернулся. Я видел, что лицо его приняло напряженное, враждебное выражение. Затем внезапно охрипшим, дрожащим от ярости голосом он приказал:
— Отвори немедленно дверь, Макс.
Молчание.
Гарри резко обернулся, на его щеках вспыхнул гневный румянец.
— Отвори же эту чертову дверь! — закричал он.
Макс не проронил ни слова, не сделал ни одного движения.
Стиснув зубы, Гарри кинулся к столу.
В то же мгновение в руках Макса оказалась пара дуэльных пистолетов. Когда Гарри поравнялся с ним, он, не выпуская их, отступил в сторону. В это время его полыхающий злостью агент судорожно водил ладонями по поверхности стола, отыскивая механизм управления Дверью. Тщетно.
— Где эта штука, в конце концов, находится? — требовал он ответа у Макса.
Теперь агент пытался нащупать кнопку на нижней поверхности столешницы.
— Черт побери! — воскликнул он и уставился на моего сына.
Затем мстительная улыбка скользнула по его губам.
— Хорошо же, — прошипел он. — В таком случае я звоню в полицию.
Макс навел на грудь своего агента тот пистолет, что был зажат в правой руке.
— Я бы тебе не советовал, — проронил он.
Гарри от ярости едва не потерял дар речи.
— Еще одна из твоих идиотских шуточек? — почти беззвучно прорычал он.
107 
