Последние отзывы

  123  

– Едва Господь закончил, – продолжил свою повесть Мемнох, – на небесах поднялся невероятный шум. Ангелы пришли в волнение, решая, кто отправится следом за мной изучать мироздание, а кто останется в раю, рядом с Богом. Дело в том, что, как я уже тебе говорил, великое множество ангелов разбрелось по всему миру, некоторые из них провели там многие годы и успели полюбить моря и реки, долины и даже пустыни, которые к тому времени тоже появились на земле. Однако миссия, порученная мне Господом, была совершенно особой: узнать все, что только возможно, о человечестве. Вот почему главным вопросом, требовавшим ответа, был вопрос о том, кого из ангелов в той же мере, что и меня, интересует человечество как таковое, кто из них горит желанием познать связанные с ним тайны...

– Постой-постой, – перебил его я. – Извини, что прерываю, но сколько же всего ангелов существует на свете? Если я не ошибаюсь, Господь говорил о «всех уровнях и рангах»?

– Полагаю, кое-что тебе об этом известно, – ответил Мемнох. – Первыми Господь создал нас, архангелов, – Мемноха, Михаила, Гавриила, Уриэля и многих других, чьи имена навсегда остались нераскрытыми, частично по причине невнимательности и небрежности, частично намеренно. Я тоже не стану их называть. Всего же архангелов было пятьдесят. Повторяю, мы были первыми, хотя вопрос о том, кто из нас появился раньше, а кто позже, всегда вызывал жаркие споры на небесах. Впрочем, я давным-давно утратил к ним интерес. Сам же я абсолютно уверен, что первым был именно я. Но это не имеет значения.

Мы принадлежим к числу тех, кто имеет непосредственный доступ к Богу и в то же время самым тесным образом связан с землей. Вот почему нас именуют не только архангелами, но и ангелами-хранителями и в религиозной литературе зачастую относят к низкому рангу. Однако ранг наш отнюдь не низок. Все мы сильны как личности, обладаем умением приспосабливаться и служим посредниками между Богом и людьми.

– Понятно. А Разиэль? А Метатрон? А Ремиэль?

Мемнох улыбнулся.

– Я не сомневался, что эти имена тебе тоже знакомы. Каждый из них, конечно, занимает свое место среди архангелов. Однако сейчас у меня нет возможности вдаваться в подробные объяснения. Ты все узнаешь, когда умрешь. К тому же человеческий разум, пусть даже это разум вампира, каким являешься ты, не в состоянии постичь столь многое сразу.

– Очень хорошо, – сказал я. – Только хочу уточнить вот что. Те имена, которые ты сейчас называл, принадлежат умопостигаемым сущностям? Сариэль тоже к ним относится?

– Да.

– А Загзагель?

– И он тоже. А теперь позволь мне продолжить. Позволь подробнее рассказать о замыслах. Мы, как ты знаешь, посланники Божии и самые главные ангелы, но я быстро превращался в обвинителя и противника Господа.

– А ведь слово «сатана» в переводе и означает «противник, обвинитель», – напомнил я. – И все другие имена, которые тебе очень не нравятся, так или иначе связаны именно с этим понятием – «обвинитель».

– Совершенно верно, – подтвердил Мемнох. – Однако религиозные писатели раннего периода, не ведая всей правды, а зная только ее фрагменты и отголоски, считали, что я обвинял не Бога, а людей. Вскоре, однако, ты поймешь, что у них были на то веские причины. Можно сказать, что я стал великим обвинителем всего и вся... – В голосе его на миг прорвались нотки гнева и раздражения, но он быстро взял себя в руки и уже абсолютно спокойным, ровным тоном продолжил: – Тем не менее мое имя – Мемнох. Не было и нет во вселенной ангела прозорливее и могущественнее, чем я.

– Не спорю, – согласно кивнул я скорее из вежливости, чем по какой-либо иной причине. Хотя, если признаться, у меня не было причин подвергать сомнению его заявление. – Ты говоришь о девяти ангельских рангах – или чинах, как их еще называют?

– Да, о них, – кивнул он. – О девяти чинах, составляющих небесную иерархию. О них подробно говорится в трудах еврейских и христианских ученых-богословов, хотя точно определить суть каждого чина довольно трудно. В первую триаду входят серафимы, херувимы и престолы, или офанимы, как предпочитаю именовать их я. Эта первая триада занимается главным образом прославлением Бога. Они находятся в непосредственном Его распоряжении, практически никогда не покидают небесных пределов и купаются в лучах Божественного сияния, способного ослепить других.

В своих гневных обличительных речах, обращенных ко всем обитателям рая, я часто обвинял этих ангелов в... – да простятся мне эти слова! – в излишней приверженности Господу и в отсутствии собственной воли и индивидуальности, то есть того, чем в полной мере обладаем мы. На самом деле у них, конечно, есть и то и другое, поверь мне, действительно есть, даже у офанимов, самых молчаливых из этой триады, от которых зачастую вовек не дождешься слова. Любого ангела из первой триады Господь может послать с тем или иным поручением. Они спускаются и на землю, причем серафимы умеют со всей торжественностью обставлять свое явление людям. К чести их следует сказать, что все они искренне любят Господа, восхищаются Им и в Его присутствии испытывают неподдельный восторг. Он владеет всеми их помыслами, и потому никому из них не приходит в голову усомниться в Его деяниях или задать Ему какие-либо вопросы. Словом, это наиболее покорные ангелы, хотя некоторые предпочитают говорить не о покорности, а о преданности Господу.

  123