очень нудно 
131 
«Значит, этот не выразимый никакими словами кошмар, который разворачивается перед нами, и есть природа? – вновь задал я вопрос. – Ей недостаточно видеть, как акула целиком заглатывает детеныша дельфина, ей недостаточно видеть, как волк ловит и безжалостно терзает зубами прекрасную лань. Ей этого мало! Природа идет дальше! Из материи она создает этих страдающих, обреченных на муки духов. Природа, а если хочешь – вселенная, почти достигает небес, однако по сути своей она далека от них настолько, что нет ей иного названия, кроме как преисподняя».
Моя речь показалась Михаилу чрезмерно дерзкой. Никто не смеет разговаривать в таком тоне с самим архангелом Михаилом! Он этого не потерпит. А потому он немедленно отвернулся от меня – не в гневе, нет, и не из трусливого опасения, что молния небесная, минуя меня, вонзится в его крыло. Михаил отвернулся молча, но всем своим видом словно говоря, что я, Мемнох, слишком недальновиден и лишен мудрости. И все же потом он вновь обратил ко мне свое лицо и мягким, исполненным сострадания голосом произнес: «Мемнох, ты не способен заглянуть глубже и понять, что эти души еще только начинают свою эволюцию. Никто не знает, какую силу они обретут впоследствии. Человек вступил в пространство невидимого. А что, если ему суждено стать таким же, как мы?»
«Но как такое может случиться, Михаил? – потребовал я ответа. – Каким образом эти души узнают, кто такие ангелы и что представляет собой рай? Неужели ты полагаешь, что если мы явимся им и расскажем, то они?..»
Я прервался на полуслове, ибо даже мне было совершенно очевидно, что об этом и помыслить невозможно. Я бы никогда не осмелился... Даже через миллион лет я бы не посмел...
Но едва эта идея пришла нам в голову, мы тут же стали ее обдумывать, а чуть позже к нам присоединились и другие ангелы, пока в конце концов кто-то из них не воскликнул: «Послушайте, но ведь люди знают, что мы здесь!»
Как это знают? Откуда? Я пребывал в недоумении. При всей моей любви и жалости к человечеству я не считал смертных людей очень уж сообразительными.
«Некоторые из них почувствовали наше присутствие, – объяснил ангел. – Они ощущают его точно так же, как ощущают присутствие души умершего. Какой-то частицей разума они в состоянии постичь невидимое. Уверяю вас, они видели нас, пусть даже это длилось всего несколько мгновений, и отныне станут рисовать наши образы в своем воображении. Помяните мое слово – так и будет!»
«Это не могло входить в планы Господа! – заявил Михаил. – Мы немедленно возвращаемся на небеса. Я приказываю!»
Большинство ангелов повиновались ему немедленно и без возражений. Я остался в одиночестве.
«Что ж, – сказал я. – Господь направил меня сюда с определенной миссией. И я не могу вернуться, пока не пойму... А я по-прежнему не понимаю».
Мои слова вызвали долгий спор. В конце концов Михаил нежно поцеловал меня, так, как это принято у ангелов, то есть сначала в губы, а затем в обе щеки, и взмыл к небесам. За ним вознеслись и все остальные.
Я стоял на земле один. Я не обратился с молитвой к Богу, не смотрел на людей – я пытался заглянуть в собственную душу и размышлял о том, что делать дальше. Я не желал появляться перед людьми в своем ангельском обличье. Я не желал, чтобы мне поклонялись как тем душам, которые пребывали в преисподней. У меня не было намерения прогневить Бога, однако я должен был исполнить Его повеление. Я должен был понять и постичь...
«Да, сейчас я невидим, – думал я. – Но что, если я последую примеру самых сообразительных душ и поступлю так же, как поступают в подобных случаях они, то есть привлеку к себе и сконцентрирую материю и таким образом обрету тело? Что, если я сумею собрать мельчайшие частички материи со всего мира? А кто лучше меня знает, из чего именно состоит человеческая плоть? Ведь я с самого начала был свидетелем ее создания, наблюдал за процессом с самых ранних его стадий. Кому лучше, чем мне, известен материальный состав тканей, клеток, костей, мышечных волокон и мозгового вещества? Никому! Кроме одного только Господа Бога!»
Именно так я и сделал. Собрав всю свою волю, я создал собственную оболочку – живую человеческую плоть, интуитивно и без размышлений избрав для себя облик мужчины. Тебе нужны еще какие-нибудь объяснения по этому поводу?
– Никаких, – ответил я. – Полагаю, ты видел достаточно насилия и мук в момент деторождения, чтобы сделать наиболее разумный выбор. Я понимаю, ибо сам видел слишком многое.
131 
