очень нудно 
148 
В июне, во время сражения при Вердене, Эдуар и Виктория возвращались в Шалон из Анкура после секретного совещания с командованием союзников. На совещании присутствовали все высокопоставленные офицеры, включая Черчилля. Настроение было подавленным. Весы клонились на сторону противника, и бойне, казалось, не будет конца.
Виктория вместе с остальными водителями все это время терпеливо ждала в коридоре. На обратном пути Эдуар мрачно молчал и почти не смотрел на дорогу. Виктория давно научилась не отвлекать его в такие минуты, но сама торопилась к сыну. Груди, как обычно, набухли молоком, промочившим платье, и она не могла дождаться, когда наконец покормит малыша Оливье.
Неприятные ощущения тяжести и ноющей боли заставили ее на секунду забыть об осторожности.
– Что там? – неожиданно спросил Эдуар, вглядываясь в какой-то предмет на обочине дороги, но Виктория только улыбнулась в ответ. Эдуар сильно устал и расстроен. Союзники проигрывают войну, а американский президент Вильсон не спешит присоединиться к воюющим. Если бы только он видел, как нуждаются в помощи англичане и французы, тогда все, возможно, пошло бы по-другому.
Она зазевалась и едва не выпустила руль, когда машина наткнулась на бугорок и, вильнув в сторону, остановилась в нескольких дюймах от толстого дерева. Эдуар тихо выругался. Оба были измучены и раздражены.
Они были почти у границ Шалона, когда Эдуару показалось, что он снова что-то увидел. Он попросил Викторию сбросить скорость, но она слишком торопилась в замок. Они немного поспорили, и он полушутя приказал ей подчиниться!
– Немедленно притормози, Виктория, мне нужно видеть, что там.
Но когда вопреки протестам Виктории, считавшей это самоубийством, они остановились, он не разглядел ничего подозрительного. Она снова рванула вперед, и тут на дорогу выбежала собака. Виктория успела свернуть, но опять едва не врезалась в дерево. Она в который раз попыталась успокоиться, но вдруг услышала тихое жужжание, странным образом напомнившее ей о «Лузитании». Нечто вроде негромкого, но противного воя. Виктория обернулась к внезапно сжавшемуся Эдуару и ахнула, увидев его широко раскрытые глаза.
– Пригнись! – заорал он, и оба нырнули вниз.
Виктория уже хотела было приподняться, как заметила багровую струйку, медленно сочившуюся по мундирному сукну. Она попыталась перевернуть Эдуара, но он покачал головой и, едва выговаривая слова, велел на полной скорости ехать в Шалон. В этот момент вторая пуля ударила в него: очевидно, немецкие снайперы подстерегали запоздавших офицеров. Виктория что было сил жала на акселератор, время от времени дотрагиваясь до Эдуара. Его полевой телефон на таком расстоянии не действовал.
Вскоре изо рта Эдуара потекла кровь; он терял сознание. Она не знала, что делать: везти его скорее в госпиталь или попытаться самой остановить кровотечение. Но было поздно: он обмяк и смертельно побледнел. Виктория поняла, что конец близок.
– Эдуар, – прошептала она, нажимая на тормоз и кладя его голову себе на колени. Она уже видела такие лица, похожие на маски смерти, видела сотни раз, но представить не могла, что такое случится с ним. Этого не может быть… не сегодня… не сейчас… невозможно…
Она звала его по имени, кричала, трясла, хотя понимала, что это бесполезно. Странно, что он еще дышит.
– Эдуар! – вопила она, рыдая. – Послушай, послушай…
Что, если снайперы ее услышат? Они слишком далеко от лагеря и, конечно, побоятся сунуться туда, но ее не задумываясь прикончат.
– Эдуар, пожалуйста…
Он вдруг открыл глаза и, улыбнувшись, слабо сжал ее руку.
– Я люблю тебя… всегда буду… с тобой.
Глаза его распахнулись чуть шире, словно от изумления, и невидяще уставились куда-то вдаль. Больше он не дышал. Все кончено.
– Эдуар… – жалобно прошептала она во тьму. – Не уходи… Не покидай меня.
Она в ужасе смотрела на него, не замечая, что вся перепачкана кровью. И так и не услышала короткого свиста пули, ударившей ее в шею. Виктория осторожно уложила Эдуара на сиденье и, чувствуя, как по спине течет что-то горячее, прибавила скорость. Нужно отвезти его в госпиталь, там помогут! Доктора сделают все возможное… приведут в себя… он просто в обмороке.
Виктория была вне себя от потрясения и не чувствовала боли. Он ее капитан, она водитель, он ее капитан… и…
Она ворвалась в лагерь, едва не сбив двух сестер. Одна бросила что-то грубое, но тут же с недоумением уставилась на Викторию.
148 
