очень нудно 
22 
Только по пути домой Оливия вспомнила, что в числе приглашенных на их прием были Уиткомы.
– Он действительно так ужасен, как говорят? – с любопытством допытывалась она.
Виктория не обращала на них внимания, вспоминая жаркие беседы с некоторыми гостьями о политике. Она, несмотря на молодость, тоже имела что сказать!
Эдвард, улыбнувшись дочери, беспомощно пожал плечами.
– Разумеется, следует остерегаться людей, подобных Уиткому, дорогая. Он очень красив, молод и совершенно неотразим с точки зрения любой дамы. Но по справедливости нужно сказать, что все его так называемые завоевания – женщины замужние, способные сами отвечать за себя. Им следовало бы хорошенько подумать, прежде чем пускаться в подобные авантюры. Не думаю, что он способен растлить юных девиц, иначе я просто не потерпел бы его в числе гостей.
– О ком вы? – рассеянно осведомилась Виктория, лишь сейчас очнувшись. Они почти добрались до дома, и девушка, по всей видимости, прослушала большую часть разговора.
– Отец, как выяснилось, пригласил того самого ужасного развратника на наш прием, поэтому меня и предупредили его остерегаться. Сегодняшняя хозяйка так его расписывала!
– Он убийца женщин и детей? – без особого интереса обронила Виктория, совершенно забыв о предмете застольных сплетен.
– Наоборот, – пояснила Оливия, – совершенно очарователен. И женщины так и вешаются ему на шею.
– Какая мерзость! – с отвращением буркнула Виктория под смех сестры и отца. – Зачем тебе понадобилось его приглашать, папа?
– Не забывай, жена у него – очаровательная милая дама.
– Тоже собирает сердца мужчин в качестве трофеев? Во что тогда превратится наш прием, если все мужчины будут у ног жены, а женщины – падать в обморок при виде мужа? Вся гостиная будет завалена бездыханными телами!
Машина остановилась, и все трое поднялись на крыльцо, утомленные и довольные проведенным вечером. Тоби Уитком был мгновенно забыт.
Но несмотря на перспективу принимать столь сомнительную личность, Хендерсоны с нетерпением ожидали дня приема. Почти все приглашенные согласились приехать, и за круглыми столами в парадном зале должно было собраться сорок шесть человек. Танцы будут устроены в гостиной, а в саду натянули тент – на случай, если неожиданно пойдет дождь. Словом, Оливия предусмотрела все.
Время пролетело как на крыльях, и вот настала торжественная минута. Два предыдущих дня Оливия только и делала, что проверяла, расставлены ли цветы и накрахмалено ли белье, пробовала приготовленные заранее блюда и заказывала ледяные скульптуры. Оркестр предполагалось разместить в гостиной. Словом, работы хватало. Берти делала все что могла, но такой размах оказался ей не по плечу. От Виктории, разумеется, не было никакой пользы. За последнюю неделю она обзавелась собственным кружком приятелей, в основном богемных, – писателей, художников и музыкантов, живших в самых странных и отнюдь не респектабельных местах. Она частенько посещала их студии, в особенности после того, как обнаружила, что почти все разделяют ее политические воззрения. Оливии же было просто некогда заводить новых друзей.
Виктория всегда твердила сестре, что той следует почаще выезжать и заняться собой. Оливия клялась, что так и будет, как только пройдет прием. После этого она наконец освободится и будет делать все, что пожелает. Назавтра после приема должен состояться бал у Асторов, и она не могла дождаться, когда же сможет повеселиться вволю. Но сегодня был ее дебют в роли хозяйки светского дома. Первый прием, который она подготовила и давала сама. И Оливия трепетала от волнения, спускаясь вместе с Викторией по парадной лестнице. На девушках были туалеты из темно-зеленого атласа, с турнюрами и короткими шлейфами. Низкие декольте были отделаны нефритовыми бусинами. Волосы зачесаны наверх, на ногах черные бархатные туфельки на высоких каблуках. Шеи обвивали жемчужные нити, подаренные отцом на восемнадцатилетие, в ушах сверкали бриллиантовые серьги. Идеальное сходство, совершенство симметрии… Даже двигались они в унисон, и пока Оливия в последний раз проверяла, все ли в порядке, Виктория послушно следовала за сестрой.
Оркестр заиграл негромкую мелодию, пламя свечей чуть колебалось, цветы разливали нежное благоухание, и Эдвард даже отступил, любуясь дочерьми. Невозможно было не любоваться этими стройными, грациозными, изящными созданиями. Даже одна потрясла и ослепила бы любого мужчину, но эта парочка просто лишала рассудка.
22 
