209 
Дрожа от напряжения, Перкар потянулся к нему и поцеловал друга в лоб.
— Просить прощения нужно мне, брат. Да будет с тобой Пираку. — Он похлопал умирающего по плечу. — Мне осталось еще одно дело, — пробормотал он, чувствуя головокружение, но в остальном удивительно мало страдая от раны. — Потом я присоединюсь к тебе.
Нгангата кивнул, но ничего не сказал. Перкар ухватился обеими руками за рукоять меча, закрыл глаза и дернул.
Гхэ коснулся губ Хизи и ощутил ликование. Он, уличный бродяжка из Южного города, поцеловал принцессу! Гхэ сделал шаг назад, чтобы заглянуть в ее прекрасные глаза, надеясь увидеть в них любовь.
Вместо этого он прочел в глазах Хизи озабоченность и настойчивость.
— Здравствуй, Йэн, — сказала девочка очень серьезно.
— Принцесса…
— Мне нужна твоя помощь.
Гхэ впервые заметил, что позади Хизи виднеются и другие фигуры. Все они стояли в маленьком дворике, откуда открывался вид на Нол, — Хизи однажды приводила его сюда, чтобы сверху посмотреть на корабли. Однако по мере того, как воспоминания — как ни мало их осталось — возвращались к нему, Гхэ начал понимать, что там они не могут находиться.
— Я не справился… — прошептал Гхэ, и горячие непривычные слезы потекли из его глаз: он вспомнил, как Чернобог разделался с ним клинком молнии.
— Не все еще потеряно. Еще есть время, — сказал из-за спины Хизи Ган. Третьей фигурой оказался демон потока — женщина; она сидела нахмурившись на скамье под тополем. Рядом с ней, старый и поникший, стоял древний властитель Нола, которого Гхэ захватил в Храме Воды. Ленгната был тучен, его поросячьи глазки выглядывали из складок жира.
— Где мы на самом деле? — спросил Гхэ Хизи.
— В твоем замке. В месте, где ты держишь плененные души.
— Как ты сюда попала?
— Я пришла повидаться с тобой, Гхэ, потому что ты можешь сделать кое-что для моего спасения.
— Все что угодно.
— Но для этого ты должен убить Реку. Конечности Гхэ задергались, его стал бить озноб.
— Я не могу этого сделать! Ты же знаешь, что не могу! Даже будь у меня сила…
В глазах Хизи он прочел гнев.
— Ты в долгу передо мной, — заявила она. — Ты заставил меня думать, будто я тебе нравлюсь, может быть, даже больше чем нравлюсь. Так что ты в долгу передо мной.
— Я люблю тебя, — прошептал Гхэ.
— Не знаю, что это значит, — ответила Хизи, но взгляд ее несколько смягчился. — Мне известно одно: я нуждаюсь в твоей помощи.
— Не могу я убить Реку! Его перебил Ган:
— Ты снова забыл Ли, Гхэ? Мы нашли обрывки воспоминаний о ней в твоей памяти, глубоко спрятанные, скрытые от твоего разума. Бог-Река пытался вовсе их уничтожить. Он заставил тебя убить Ли, потому что не хотел оставить тебе самые дорогие воспоминания.
Хизи протянула Гхэ что-то — не материальное, а частицы его собственного сознания, как осколки разбитого зеркала. Образ старой женщины, ее любовь к нему, Гхэ, забота, которую только она и проявляла… Тот давний день на берегу Реки…
— Он ведь украл у меня все это! Зачем? Хизи откинула волосы с лица Гхэ.
— Чтобы ты не отвлекался. Из настоящего человека — со своими собственными мыслями, стремлениями, любовью, — из такого человека получилось бы плохое орудие Реки. Река ненавидит нас потому, что никогда по-настоящему не сможет понять, хотя и использует наши тела как сосуды для своей силы. Бог-Река ненавидит тебя, Гхэ, ненавидит меня — просто потому, что нуждается в нас. Я знаю, каково это, — ощутить его в себе. — Хизи положила руку на плечо Гхэ. — Но то, чем ты являешься теперь, Гхэ, он сделал из человека. Часть тебя все еще человеком остается. И хоть ты и причинил мне много зла, ты не заслуживаешь того, что он сделал с тобой. Никто из нас такого не заслуживает. Я умираю, Гхэ. Только ты можешь спасти меня.
В Гхэ начал пробуждаться гнев, но все же он настаивал:
— Я… Таким он меня создал — я не могу не служить ему.
— Неправда, — возразила Хизи. — Если ты любишь меня, ты можешь служить мне. Однажды ты сказал Гану, что сделаешь все, чего бы я ни захотела.
— Я лгал! Ган это знает.
— Ты думал, будто лжешь, — ответил Ган. — Но я поверил тебе, потому что это более глубокая правда, чем ты сам осознаешь. В тебе говорил человек, а не призрак, рожденный Рекой.
Гхэ унял свою дрожь, объединил гнев с любовью. Он заглянул в самую тайную ледяную сердцевину своей души, которая помогала ему убивать, еще когда он был просто человеком, когда любая ошибка означала его собственную гибель, когда сочувствие могло оказаться смертельно опасным.
209 
