42 
— Конечно, понимаешь, мой красавчик, мой молодой дубок. Я просто напомнил тебе.
Прежде чем Перкар успел ответить — и даже поежиться от прикосновения бога, — Карак неожиданно свернулся в клубок, сжался в белый шар, который тут же вспыхнул, словно сухая роза, брошенная в огонь. На людей дохнуло жаром, и бог выпрямился, снова став черной птицей, огромным Вороном. Ворон поскакал прочь от Перкара, поглядывая на него одним глазом.
— Просто напомнил тебе, — повторил Ворон и прыгнул туда, где лежали Нгангата и Удачливый Вор. Оба уже пришли в себя и следили за Перкаром и Караком мутными глазами.
Ворон склонился над Нгангатой, и в груди Перкара словно вырос ледяной ком. Он отчаянно приказывал своей руке выхватить Харку, своим ногам — нести его на помощь другу. Тело не слушалось юноши, как он ни старался.
Карак смотрел на полукровку, казалось, целую вечность. Нгангата отвечал ему решительным взглядом; лицо его ничего не выражало. Потом бог поскакал дальше, туда, где лежал Удачливый Вор.
— Привет, мой красавчик, — проворковала гигантская птица.
Менг смотрел не на Карака — он не сводил глаз, полных отчаянного страха и гнева, с Перкара.
— Мой конь, — выкрикнул раненый, — его зовут Свирепый Тигр. Позаботься о моем коне, скотовод.
Это было не приказание, а мольба. Больше Удачливый Вор уже ничего не мог сказать — когти Карака впились ему в живот, черные крылья распахнулись, и бог взмыл в воздух, унося беспомощную добычу; глаза воина все еще не отрывались от Перкара.
Юноша смотрел вслед богу и его жертве, пока они не превратились в точку и не исчезли вдали.
У Перкара еле хватило сил помочь Нгангате забраться в шатер — разметанный костер больше не грел, и ночной холод пробирал до костей. В шатре было теплее, но все равно неуютно, и двое друзей молча лежали, прижавшись друг к другу. Перкар хотел было поговорить с Харкой, но это показалось ему бессмысленным, и он просто лежал, вспоминая, как лицо Удачливого Вора уменьшается, удаляясь. Перкар никак не думал, что ему удастся уснуть, но вдруг оказалось, что уже утро и свет пробивается в шатер.
Нгангата все еще спал, и Перкар не стал его тревожить. Он поднялся и бесшумно откинул входную завесу. Солнце уже поднялось довольно высоко, окрасив перистые облака в золотой, розовый, серый цвет. Голубое небо радостно сияло.
Перкар — настроение которого было вовсе не радостным — набрал хвороста и разжег костер. Потом нашел тело мертвого лучника; спина того была рассечена могучими когтями, широко раскрытые глаза непонимающе смотрели вверх. Перкар подтащил застывший труп туда, где лежало тело его сотоварища, и спел песню смерти, совершив возлияние остатками вина. Имен менгов он, конечно, не знал, за исключением Удачливого Вора, но ему была известна песнь, которую полагалось петь павшим врагам, и Перкар спел ее до конца. Совершив обряд, он начал искать камни, чтобы завалить ими тела.
После долгих поисков Перкар нашел всего несколько камней размером с кулак. Юноша взглянул на трупы коня и людей, гадая, что же делать. Где-то недалеко заржал Свирепый Тиф, напомнив юноше еще и об этом его долге.
— Оставь их небесам, — прохрипел голос у Перкара за спиной. Он оглянулся и увидел Нгангату, затуманенным взором глядящего на него от шатра.
— Они были достойными врагами, — возразил Перкар. — Они заслуживают почестей.
— Оставь их небесам, — повторил Нгангата. — Это же менги, таков их обычай.
Перкар выдохнул длинную струю пара.
— Ты хочешь сказать — оставить их волкам?
— Да.
— Должно быть что-то еще, что мы могли бы сделать.
— Для мертвых тел? Нет. Принеси потом жертву их духам, если все же чувствуешь за собой вину. А нам лучше убраться отсюда, пока не появились их соплеменники.
— Как они узнают, что искать нас нужно именно здесь?
— Их гаан, несомненно, видел нас.
— Тогда он увидит и куда мы направимся.
Нгангата пожал плечами:
— Если мы будем двигаться, ему не удастся увидеть определенное место.
Перкар неохотно кивнул:
— Мне придется взять коня Удачливого Вора.
Нгангата с усилием улыбнулся:
— Это же менгский боевой конь. Он не подпустит к себе никого, кроме хозяина.
— Удачливый Вор попросил меня об этом. Таково было его последнее желание.
Нгангата беспомощно развел руками:
— Я сложу шатер.
Перкар еще несколько мгновений смотрел на павших врагов, потом повернулся к Свирепому Тигру.
42 
