очень нудно 
35 
Из прокушенной губы потекла кровь. Ты с трудом оторвался от мчащихся упряжек — и в первый момент не поверил своим глазам! Стражник возле гонга отсутствовал! Пригибаясь и мечтая превратиться в муравья, ты опрометью бросился назад.
Удача любит смелых, иначе чем объяснить ее брак с Крушителем Твердынь?!
Никто не остановил тебя по дороге, не окликнул, не помешал. И вот ты уже стоишь в оговоренных десяти шагах от гонга, переводя дух после стремительного бега, стоишь и лихорадочно рыщешь взглядом по сторонам.
Гирек не было. Видимо, запасливый стражник решил забрать их себе, справедливо рассудив: «В хозяйстве пригодятся!» В конце концов, бхут с ними, с гирьками! — сойдет и обычный камень. Ты не промахнешься! Вот только нет вокруг ни единого камня. Где вы, галька и булыжники, ссохшийся комок земли, обломок палки на худой конец?! — ровная зелень травы, и больше ничего.
Ничего!
А кидаться травой только святые брахманы горазды.
Впору было заплакать от бессилия, но ты сдержался. Ты большой. Ты умеешь вести себя достойно. Слезами делу не поможешь. Колесницы дружно выходили на финишную прямую, грохот копыт нарастал, накатывался пыльной волной, трибуны неистовствовали.
Мимоходом ты скосился на ристалище, увидел, как вырывается вперед колесница отца… До того момента, когда буланые обладатели счастливых примет достигнут стрелкового рубежа, оставались считанные мгновения.
Ты в отчаянии повернулся к гонгу — и вдруг увидел оставленное (или забытое?) стражником било.
Решение пришло сразу В три прыжка ты оказался рядом с гонгом. Подхватил с земли увесистую деревянную колотушку (пальцы с трудом обхватили толстую рукоять) — и, пытаясь замахнуться, обернулся через плечо.
Колесница отца выходила на рубеж.
Белоснежные панчалы отставали на полтора корпуса.
Уже не оглядываясь, ты с усилием потащил колотушку ближе к сияющему на солнце кругу меди. Только сейчас ты вдруг осознал, что стоишь не сбоку, как предполагалось по сговору, а ПЕРЕД мишенью! Гонг висел слишком высоко, силенок не хватало взмахнуть тяжким билом как следует, и пришлось ногой пододвинуть ошкуренный чурбачок — посланный тебе каким-то милосердным божеством. Небось Тваштар-Плотник пожалел бедолагу, оттаял сердцем! Кудрявая макушка приходилась теперь вровень с центральным кувшином, а верхний край гонга блестел у тощих ключиц. Вот сейчас полированный металл отзовется, из руки царственного махаратхи вырвется смертоносная булава — и ты упадешь на мягкий зеленый ковер, ударишься оземь размозженной головой и не почувствуешь боли…
Ну и что?!
Удача… удача любит… смелых… а-а-а!
Чурбачок накренился, рукоять била отчаянно ткнулась в гонг — последним усилием, падая, мальчишка толкнул колотушку от живота — и медный гул поплыл над ристалищем.
В ответ пролился бесконечный дождь черепков от разнесенного вдребезги кувшина.
Пара глиняных собратьев прожила немногим дольше.
3
СЛЕПЕЦ
Слепой от рождения, он никогда не знал, что значит «видеть». Но с детства помнил о своей ущербности, ощущал ее, смирился как с неизбежностью. И все же внешняя тьма не сумела растворить в себе внутреннего стержня, той сути мужчин Лунной династии, что служила основой для легенд, блеклых перед правдой. Он был кшатрий по рождению. Царь, воин. Слепой царь? Собственно, почему бы и нет? Но слепой воин?!
Чушь!
Вот с этим он смириться не мог.
И однажды, решившись, пригласил в свои покои наставника Крипу — знаменитый Брахман-из-Ларца по имени Дрона тогда еще не явился в Хастинапур.
Разговор проходил с глазу на глаз. Короткий разговор. Очень короткий. Мужской. Вопрос и ответ.
Крипа дал согласие обучать Слепца воинскому искусству.
Нет, он не строил иллюзий на собственный счет. Ему не стать героем, грозой врагов. Никогда он не возглавит военный поход, не устремится на врага, посылая впереди себя оперенную смерть, не станет с высокого холма отдавать приказы, мановением руки перестраивая боевые порядки…
Но УМЕТЬ он должен.
Они занимались поздними вечерами, а затем — ночью. Втайне от досужих глаз. Слепец незряч, значит, и остальным здесь видеть нечего. Никому, кроме них двоих да еще верной супруги, которая лишь после зачатия детей поддалась на уговоры мужа и сняла с глаз повязку — знак своего добровольного ослепления.
35 
