159 
Впрочем, все акустические аномалии не имели особого значения рядом с Наверном Чудакулли, потому что этот джентльмен исполнял гимн прекрасно, весьма чётко и очень, очень громко.
— "Дракон рыгает, мчит гиппопотам, но мысль моя где Анк-Морпорк, там", — начал он.
Трев с немалым удивлением отметил, что Орехх при этих звуках встал по стойке смирно. Трев пел на автомате, разевая рот практически непроизвольно, а сам разглядывал ряды Анк-Морпорк Юнайтед. "Пятьдесят на пятьдесят, — думал он. — Половина из них старые добрые футболисты, а вторая половина — Энди и его друзья". Взгляд Трева непроизвольно упал на Энди, который, кажется, слегка улыбнулся в ответ и на секунду показал средний палец. "Но я не стану играть, — подумал Трев. — Из-за старушки-мамочки". Он снова тайком бросил взгляд на свою ладонь. Никаких звёзд, точняк. "Да и вообще, — размышлял он, глядя на противников, — если дело запахнет керосином, у нас есть судья, а он же волшебник, в конце концов".
— "Пусть, если кто хочет, воюет весь день, мы же волнуемся только за деньги", — нестройно завывала толпа.
"То есть, — подумал Трев, — он отключил всю магию, кроме своей собственной, верно?"
— "Мы скупим оружье, мы скупим всю обувь"…
"Что он, дурак, что ли, вообще без магии оставаться? Единственный человек, способный предотвратить бойню, не допустит ведь такой дурацкой ошибки?"
— …"И всех генералов, ну, тронь нас, попробуй!"
"О, чёрт, конечно, допустит! Он именно так и сделал!" — вдруг осознал Трев.
— "Морпоркия! Морпоркия! Правь, Морпоркия!" — Трев прокричал припев, пытаясь совладать с подступающей паникой.
"Он так и сделал, чёрт его возьми! Его собственный посох будет внутри поля, на котором не действует магия". Трев взглянул на Энди, и тот слегка кивнул в ответ. Энди тоже догадался.
— "Мы скупим всё оптом, у нас денег хватит, лишь тронь, нас попробуй, и крупно заплатишь".
На Равнинах Сто все были уверены, что вторую строфу гимна могут знать только конченые мошенники, ибо честному человеку и в голову не придёт тратить время на заучивание всякой ерунды. Именно поэтому вторая строфа Национального Гимна Анк-Морпорка была преднамеренно составлена из «бла-бла-бла» с отдельными вкраплениями нормальных слов — всё равно на слух она так и будет звучать в любом случае. Теперь Трев слушал её с гораздо большим отвращением, чем обычно.
Однако последнюю строчку, которую все почему-то знали, публика исполнила дружно и с воодушевлением:
— "Мы скупим вас оптом, к рукам приберём, отдайте нам должное, лучше добром".
Гленда, прижавшая одну руку к груди (насколько позволяла эта самая грудь), рискнула бросить взгляд на так называемую (по традиции) Королевскую Ложу. Как раз в этот момент Ветинари высоко поднял золотистый кубок, и толпа разразилась радостными криками. Не то чтобы анк-морпоркцы очень уж любили Патриция, однако золоту и деньгам они готовы были радоваться в любой день недели, включая выходные. А ещё Гленде показалось, будто в ответ на крики из-под земли рвётся в унисон какой-то странный мощный звук, словно весь стадион превратился в один огромный рот… Потом ощущение исчезло. Она вернулась к реальности.
— Джентльмены? Игрокам занять свои места! — энергично скомандовал Архиканцлер Бразенека.
— Гм, разрешите вас на пару слов, сэр? — поспешно подошел к нему Трев.
— Ах, да. Сын Дэйва Вроде, — узнал его бывший Декан. — Как вы наверняка заметили, мы как раз начинаем игру, мистер Вроде.
— Да, сэр, но, гм, в общем…
— У вас есть веский повод, чтобы задерживать матч? — строго спросил рефери.
Трев сдался.
Генри достал из кармана жилетки монету.
— Наверн? — спросил он.
— Решка, — сказал Архиканцлер, и, как оказалось, не угадал.
— Отлично, мистер Хряккетт… кстати, у кого мяч?
Бумц! Бумц!
Орехх выхватил мяч словно из воздуха и протянул его судье:
— У меня, сэр.
— А, вы тренер Академиков.
— Да, но я буду играть, если потребуется.
— Джентльмены, как видите, я кладу мяч на центр поля. — Архиканцлер, прежде известный, как Декан, явно наслаждался своей ролью. Он сделал пару шагов назад, выдержал паузу ради драматического эффекта, достал из кармана свисток и помахал им в воздухе. А потом дунул изо всех сил, какие могут быть у человека такой комплекции; его лицо покраснело и задёргалось. Потом поднял мегафон и заорал:
— КТО ЗАБЫЛ СВОЮ ФОРМУ, БУДЕТ ИГРАТЬ В ТРУСАХ!
159 
