Последние отзывы

  75  

В ту апрельскую ночь Кетчум действительно ему позвонил. Впоследствии Дэнни признался себе: это не было совпадением. Как всегда, сплавщик звонил за счет вызываемого абонента. Дэнни согласился оплатить звонок.

— Паршивый сезон распутицы, — вместо приветствия произнес Кетчум. — Как тебе там сочиняется?

— А ты, смотрю, стал машинисткой, — сказал Дэнни. — С чего вдруг? Мне так нравился твой красивый почерк.

— Это не мой почерк. Все мои письма писала Пам. Так что это почерк Нормы Шесть.

— При чем тут Пам?

— Я не умею писать! — признался Кетчум. — И читать не умею. Норма Шесть читала мне все ваши письма.

Это был сокрушительный момент в его жизни, как потом думал Дэниел Бачагалупо. По силе он был сравним с уходом жены, однако имел более серьезные последствия. Ведь Дэнни изливал Кетчуму душу, раскрывал сердце, писал ему обо всем. А сколько всего успел порассказать Норме Шесть Кетчум. Ведь не сама же она сочиняла ответы! Стало быть, Пам знала все!

— Я думал, мама научила тебя читать, — сказал Дэнни.

— Как видишь, не совсем, — вздохнул Кетчум. — Прости меня, Дэнни.

— Так Пам теперь печатает на машинке?

Дэнни с трудом представлял Норму Шесть, выстукивающую по клавишам. Но в письмах, присланных и ему, и отцу, не было ни одной опечатки.

— Нет, Дэнни, это не она. Я в библиотеке познакомился с женщиной. Она раньше работала учительницей. Это она печатала письма.

— А где Норма Шесть? — спросил молодой писатель.

— В этом-то вся и загвоздка, — снова вздохнул Кетчум. — Норма Шесть от меня ушла. Что мне тебе рассказывать. Сам знаешь, каково это.

Кетчум все знал об уходе Кэти, и говорить тут действительно было не о чем.

— Так Норма Шесть тебя бросила? — все-таки спросил Дэнни.

— Дело даже не в этом, — ответил Кетчум. — Я не удивлен, что она ушла. Меня удивляло, что она так долго продержалась со мной. Странно другое. Знаешь, к кому она ушла? К Ковбою. И вот в этом вся загвоздка.

Дэнни и его отец знали: Карл давно уже не был констеблем в захолустном поселке. (Да и поселка Извилистого тоже не существовало. Его уничтожил пожар, но еще до пожара он превратился в поселок-призрак.) Теперь Карл служил помощником шерифа округа Коос.

— Ты опасаешься, что Норма Шесть обо всем расскажет Ковбою? — напрямую спросил Дэнни.

— Не вдруг, — ответил сплавщик. — Насколько я знаю, у нее нет причин гадить мне или вам с отцом. Мы расстались без скандала, по-доброму. Но с ней такое может случиться, когда Карл хорошенько ее поколотит. А он своих привычек не оставил. Или прогонит ее. Вряд ли он долго вытерпит Норму Шесть. Ты давно ее не видел. Она здорово подурнела.

Дэниел Бачагалупо знал: Кетчум, Норма Шесть и Карл — ровесники. То есть им всем сейчас по пятьдесят. Конечно, при такой жизни Норма Шесть не могла не подурнеть. Дэнни вполне допускал, что Карл может ее выгнать. Он ведь всегда выгонял надоевших ему женщин. И конечно, он поколачивал Пам, хотя пьянствовать помощник шерифа перестал.

— Объясни мне свои доводы, — попросил Дэнни.

— Если Карл уж очень сильно ее достанет, тогда Пам ему все расскажет. Разве ты сам не понимаешь? — удивился Кетчум. — Это единственный способ ему досадить. Все эти годы он не переставал думать о вас с отцом. И все эти годы Карл считал, что Джейн убил он. Он просто не мог этого вспомнить! Думаю, он свихнулся на воспоминаниях. Представляешь? Он верил, что убил Джейн, но напрочь забыл, как и при каких обстоятельствах.

Будь Ковбой не таким зверем, он бы, глядишь, и обрадовался своей невиновности в гибели Джейн. И будь сама Норма Шесть помягче, возможно, у нее не появилось бы искушения превратить известные ей сведения в оружие. (Конечно, она могла выболтать Карлу правду, случайно или от его рукоприкладства.) Кетчум не верил, что в бывшем шерифе вдруг проснутся человеческие качества, к тому же он хорошо знал, какую жизнь вела Норма Шесть. (Он и сам вел такую жизнь, и в этой жизни не было места сантиментам.) А Ковбой одуревал от попыток вспомнить, и не потому, что верил, будто это он убил Джейн. Карл не испытывал вины, и вовсе не сам факт убийства сводил его с ума. Его мучила невозможность вспомнить сам момент убийства. По мнению Кетчума, бывший констебль наслаждался бы такими воспоминаниями.

Невозможность вспомнить и явилась причиной, заставившей Карла бросить пить. Несколько лет назад, когда Кетчум впервые сообщил Дэнни и повару, что «в округе Коос завелся новый трезвенник», отец и сын громко хохотали. Нет, они даже выли от смеха.

  75