очень нудно 
50 
— Потому что ты — моя прекрасная элегантная жена. — Он чмокнул ее в щеку. — Но если я сейчас не потороплюсь, меня ушлют еще в какое-нибудь очаровательное местечко. Вроде Сингапура.
— Я слышала, это завидный пост.
— Ну уж нет! — Он шутливо погрозил ей пальцем, зашел в комнату к дочерям и поцеловал их на прощание, а затем сбежал по лестнице вниз.
Портье уже звонил, сообщая, что «ситроен» подан, и Арман буквально выбежал из вестибюля на улицу, так он был взволнован. Внезапно он снова почувствовал себя живым. Он был дома — во Франции. Больше не придется ждать, когда придут запоздавшие известия. Он снова здесь, и значит, теперь будет в курсе всего, что происходит.
Однако, покидая вечером Елисейский дворец, Арман был буквально шокирован полным спокойствием, в котором пребывали его коллеги.
Создавалось впечатление, будто они уверены, что мир вечен. Не ощущалось ни страха, ни тревоги, напротив, Париж переживал настоящий расцвет. Никто на сомневался в том, что Гитлер угрожает Франции, но точно так же не подвергалось сомнению, что уж «линию Мажино» ему не перейти. Вовсе не это ожидал услышать Арман. Он надеялся, что Франция готовится к серьезной войне, что сделано все для отражения опасного противника. А оказалось — не делается ничего. Арман чувствовал себя человеком, спешившим на борьбу с пожаром, а ему вместо того, чтобы, засучив рукава, броситься на помощь, предложили постоять и полюбоваться красотой пламени. Он был совершенно сбит с толку, когда садился в «ситроен» и называл водителю адрес: рю де Варенн, посольство Италии.
В итальянском посольстве он снова погрузился в ту же легкомысленную атмосферу, что царила и под сводами Елисейского дворца. Тут было шампанское, красивые женщины, говорили о планах на лето, о дипломатических обедах, о светских балах. Никто даже не упомянул о возможности войны. Проведя в посольстве почти два часа и обменявшись приветствиями со множеством знакомых, Арман вернулся в «Ритц» к Лиане — какое счастье, что он может наконец спокойно растянуться в кресле и разделить с женой трапезу.
— Я ничего не понимаю. Все здесь заняты исключительно собой. — С апреля так ничего и не изменилось. — Они что, ослепли?
— Может быть, они просто не хотят ничего видеть.
— Но как же это у них получается?
— Как дела в Елисейском дворце? Что там?
— То же самое. Я думал, там будет серьезное совещание, а они вместо этого обсуждают состояние сельского хозяйства и экономики. Они считают, что за «линией Мажино» они как за каменной стеной. Хотел бы и я чувствовать себя так же.
— Они что же, совсем не боятся Гитлера? — Даже Лиана была поражена.
— Боятся немного. Да, они предполагают, что Гитлер может скоро напасть на англичан, но все еще надеются на вмешательство потусторонних сил. — Арман вздохнул и снял пиджак. Он казался усталым, разочарованным и внезапно постаревшим. Он напоминал Лиане воина, готового к битве, но никому не нужного, потому что битвы нет. Ей стало жаль его. — Не знаю, Лиана. Может быть, это все химеры, может быть, только плод моего воображения, а на самом деле все по-другому. Возможно, я слишком давно жил за границей.
— Нет, дело не в этом. Сейчас трудно понять, кто прав. Возможно, ты в большей степени умеешь предвидеть события, чем они. А может быть, они уже так привыкли к военной угрозе, что попросту ее не замечают. Они думают, что война так и не начнется.
— Время покажет.
Она кивнула и тихо покатила поднос с посудой.
— Постарайся хотя бы на сегодняшний вечер выкинуть все из головы. Ты принимаешь все так близко к сердцу.
Потом она слегка помассировала ему шею, после чего он разделся, лег в постель и скоро забылся тяжелым сном. Но Лиане не хотелось спать, и она еще долго тихо сидела в гостиной. Она по-прежнему немного скучала по кораблю, хотелось выйти на палубу и любоваться спокойным морем. Внезапно она почувствовала, что уехала далеко от дома. Хотя она знала Париж неплохо — она часто бывала здесь с Арманом, все же теперь это было не то. Париж еще не стал ей родным. Они жили не в доме, а в гостинице, у нее не было тут друзей. Эта мысль напомнила ей о Нике. Как там дела у Бернхамов? Казалось, прошли годы с той минуты, когда они разговаривали, стоя на палубе. А ведь это было всего два дня назад. Она вспомнила, как Ник просил ее звонить, когда ей понадобится друг, но в то же время Лиана сознавала, что вряд ли это правильно. Это возможно на корабле, но здесь она — жена Армана и не имеет права заводить дружбу с мужчиной.
50 
